Потерять и найти

Карл был наслышан о завсегдатаях таких заведений. Кожаные курточки, вспыльчивые характеры, крепкие кулаки и глаза от солнца в извечном прищуре. Ну а изо рта у них льются сплошные ругательства, изредка перемежаемые существительными и глаголами.

Карл представлял, что все будет как в картинах про ковбоев. Он зайдет внутрь, и все обернутся. Затихнет музыка, разобьется стакан. Затем, без каких-либо объяснений (кто будет играть его в кино? Он только что вспомнил, что Пол Ньюман умер. А жив еще кто-то из тех, кого он знает?), Карл уверенной мужской походкой двинется по залу, и осанка у него тоже будет мужская (ну, знаете, плечи назад – грудь вперед). Да, такой люд тонко чует самозванцев, но он, Карл, – Мужчина-с-большой-буквы, ведь он смотрел в лицо смерти и поверг ее. Он выжил! Он Мужчина-с-большой-буквы! Смотрите все! Мужчина-с-большой-буквы! Посмотрите на этого Мужчину-с-большой-буквы!

И он подойдет к барной стойке в два или три шага, отодвинет высокий табурет и сядет на него своим мужским задом, а потом хлопнет по столешнице своей мужской ладонью и закажет – нет, потребует! – двойное что-то-там (что бы выпил Пол Ньюман?). И весь бар будет на него глядеть, а он наклонится к бармену и скажет низким с хрипотцой голосом (ведь тем, кто настолько силен, кричать не нужно): «Сделайте мне тройную порцию». Послышится ли дружный вздох? Возможно. Но он его не услышит, потому что будет слишком занят своей мужественностью. И тогда другие Мужчины-с-большой-буквы обрадуются его появлению и будут жать ему руку, «давать пять» (или что там они обычно делают?) и говорить о мужских делах вроде инструментов, агрокультуры, журналов с красотками и еще о всякой всячине, о которой он, конечно, тоже со временем узнает.

Но открыв дверь, Карл понял, что пересечь бар в три шага ему не удастся.

– Карл, ты чего такими гигантскими шажищами ходишь? – прошептала Милли.

– Что? – шепнул в ответ Карл. – Глупо, что ли, выглядит?

– Ага.

Карл перешел на обычный шаг. На одной из стен рядами висели номерные знаки со всех уголков Австралии, точно могильные плиты. По залу было расставлено пять больших телевизоров, и все они показывали одну и ту же футбольную игру.

Полумрак. Тяжелый воздух. Низкий потолок. Устланный ковром пол. В прямоугольничках солнечного света клубится пыль…

Двое мужчин, сидевшие у барной стойки, о чем-то болтали и едва удостоили Карла взглядом. Бармен, чистивший стаканы, кивнул ему. Карл кивнул в ответ.

«Он знает, – подумал Карл. – Знает, что я Мужчина-с-большой-буквы!»

Он отодвинул табурет. Тот громко скрипнул по полу. Карл покосился на бармена и буркнул:

– Извините. – Лицо его при этом как-то необычно скривилось – как-то очень по-женски, вот уж точно. Он стал сам себе противен.

Карл прислонил Мэнни к стойке. Бармен вскинул брови. Карл попытался сесть на табурет, но, взволнованный вниманием и ответственностью перед всеми Мужчинами-с-большой-буквы на Земле, сел мимо – и задом бухнулся на пол. Мэнни повалился сверху, и грохот от устроенного ими представления эхом пронесся по бару.

Но и это не самое ужасное! Ужаснее был звук, который издал – нет, непроизвольно выпустил из горла Карл. С таким же звуком вулкан выбрасывает в воздух ядовитые газы, таившиеся в его недрах сотни лет. Кряхтение дряхлого старика на последнем издыхании: «А-а-а-а-а-а-агх». Хуже звука Карл еще никогда не издавал и даже не был уверен, что сможет его повторить. Карл услышал его будто со стороны, как если бы стоял над собственным телом.

Несколько секунд он лежал на полу, прокручивая в голове те короткие, но прекрасные мгновения, когда мужчины в баре считали его своим. Он коснулся носом носа Мэнни, закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Ты как там, приятель? – раздался сверху голос.

– Да, тебе помочь, приятель? – произнес другой.

И вот Карл уже за барной стойкой в компании двух Мужчин (с большой буквы!): они хлопают его по спине, смеются, угощают напитками, спрашивают, как он тут оказался, и с лица у Карла не сходит улыбка.

Милли Бёрд

Милли сидела, прислонясь спиной к табурету Карла. Она теребила пальцами края Мэнниных шортов, а сам Мэнни стоял спиной к бару. Дяденьки болтали о футболе, и Карл тоже пытался.

– Да, – послышался его голос. – Зря они заменили того молодого человека этим молодым человеком.

Милли полезла в рюкзак за ореховыми батончиками, но тут нашарила внутри сложенный лист бумаги. На нем говорилось: «Капитану Смерть». Милли его развернула.

Дорогой Капитан Смерть!

В тот день, когда вы ушли с поезда, мы пропустили звонок с телефона твоей мамы. Кто-то оставил сообщение. Но это была не твоя мама. Я прослушал его шестнадцать раз, чтоб все правильно записать. Я написал его в облачке, чтоб ты знала, что это не я говорю.