Потерять Кайлера

Позже вечером тройняшки задули свечи на своем торте, открыв подарки, и мы сразу отправились в ресторан в Бостонской гавани, чтобы отпраздновать их день рождения. За столом все весело болтали, не теряя присутствия духа, даже когда мы с Джеймсом вполголоса рассказали остальным о письмах – разумеется, без упоминания об их с мамой связи. Алекс все это время смотрела в окно. Я понимала, что любой разговор о моей матери был для нее практически невыносим, и знала, какие чувства вызывает у нее правда об истинных отношениях Сирши и Джеймса.

Вернувшись в дом, я отвела Кэйдена и Кэйвена в сторону. Мне и в голову не приходило, пока мы это не обсудили, насколько схожи наши ситуации. Они, так же как и я, уже взрослыми обнаружили, что их настоящий отец – другой человек, и мне очень хотелось услышать их точку зрения.

– Вы жалеете об этом? О том, что встретились с настоящим отцом?

Братья обменялись тревожными взглядами.

– Я сожалею, – первым ответил Кэйвен. – Лучше бы мы никогда его не находили. Я бы предпочел не знать о том, что это жалкое подобие человека – мой отец. – На его лице появилось кислое выражение.

– А я не жалею ни о чем, – отозвался Кэйден. – Если бы мы с ним не встретились, я бы все время об этом думал. Лучше взглянуть правде в глаза, чем жить во лжи с воображаемым представлением об идеальном отце. Я злился на маму и папу за то, что они держали его существование в секрете, и только недавно простил их. Я понял, почему они скрывали его от меня, именно после того, как встретил этого человека. Я знаю, почему ты задаешь этот вопрос, и если тебе нужен мой совет, то на твоем месте я бы с ним встретился. Тебе стоит взглянуть правде в глаза.

– Я совершенно не согласен, – сказал Кэйвен. – Лучше бы я держал в голове воображаемого папашу, вместо того чтобы увидеть этого конченого алкоголика, который все еще считает себя почетным чемпионом по мотокроссу.

Глубокие морщины прорезали мой лоб, и все внутри перевернулось.

– Подожди-ка. Он чемпион по мотокроссу?

– Уже нет, но в свое время был довольно знаменит.

Все краски схлынули с моего лица, когда меня поразила неожиданная мысль.

Кэйден сжал мою руку, неверно истолковав выражение лица.

– Понимаю, что тебе нужно принять важное решение, и мы, вероятно, совсем тебе не помогли, но это не имеет значения, потому что ты – единственная, кто может сделать верный выбор. Ты и только ты должна принять это решение.

– Не торопись, – добавил Кэйвен. – Выдели время на то, чтобы все обдумать. Ты знаешь, где нас найти, если нужно будет с кем-то поговорить.

– Большое спасибо, – произнесла я, вставая с дивана в каком-то оцепенении. Их слова словно проходили мимо, а ледяная хватка сжала мое сердце. – Я пойду в свою комнату. Нужно многое обдумать. – Для того чтобы сопоставить факты и выяснить, верны ли мои подозрения.

Я почти столкнулась с Алекс на выходе из гостиной – она стояла как раз за дверным косяком вне поля зрения. Ее глаза широко распахнулись при виде меня, но она тут же поспешно взяла себя в руки.

– Все в порядке, милая?

– Все отлично, – соврала я, заставив себя улыбнуться. – У меня много дел, и нужно побыть одной, чтобы все обдумать.

– Конечно. Дай знать, если что-нибудь понадобится. – Она пронеслась мимо меня вверх по лестнице в спальню, а я пошла к себе, радуясь, что Брэд и Кай умчали из дома на своих байках. То, что мне предстояло, требовало полнейшего уединения.

Просматривая бесчисленные статьи и снимки на телефоне, я раздумывала о том, как люди проводили свои исследования раньше, до изобретения «Гугла». Менее чем за час я узнала почти все необходимое. Мое подсознание терзалось этой мыслью с самого разговора с Джеймсом в его кабинете, и теперь я поняла, почему. Это был единственный случай, когда я горячо надеялась, что ошибаюсь, однако в глубине души понимала, что права.

Прижав телефон к груди, я выскользнула из комнаты в одних носках и на цыпочках тихонько спустилась вниз. Свет и гул телевизора подсказывали, что Алекс еще не легла спать, но дверь в ее комнату была прикрыта, так что мне удалось незаметно пробраться в кабинет Джеймса.

Я тихо заперлась и включила маленькую настольную лампу, осматривая комнату в поисках того, что мне было необходимо. На верхней книжной полке выстроились в ряд семейные альбомы в кожаных переплетах, и я направилась прямо к ним. Пробежавшись глазами по корешкам, я нашла тот самый бордовый альбом, который показывал мне Джеймс. Сев в одно из оббитых бархатом кресел, я подтянула под себя ноги и стала листать страницы, пока не наткнулась на детские фотографии, которые искала. Сравнив их, я отметила еле заметные различия, недоступные глазу того, кто не знает, где искать. Как бы мне ни хотелось это отрицать, но мои подозрения подтвердились.

Откинув голову назад, я закрыла глаза, чувствуя, как мучительная боль разрывает сердце на мелкие кусочки. Мне хотелось ошибиться, но я понимала, что права.