Потерявшие солнце

Китайский «Панасоник» на столе противно запиликал. Максаков взял трубку:

– Да. – Он улыбнулся. – Отлично. Возвращайся.

– Не томи. – Полянский потянулся, сидя на диване.

– Градусов Виктор Липович, тысяча девятьсот семьдесят первого года рождения. Адрес: Альпийский, девять, квартира сто двадцать девять.

Максаков вырвал из блокнота листочек и протянул Андронову:

– Пробей на всякий случай. Стас пересел за стол:

– Пароль какой?

– Орел.

Антон повернулся к Полянскому.

– А ты как завис?

Серега скривился:

– По-глупому. Я выдернул Фалеева. Ну помнишь, по часам. А он, пьяный в хламину, возьми и поколись. Явку написал. Даже мужика указал, кому часы продал. Женьке-таксисту с Гродненского. Он сегодня в ночь. Следак, уродец-Васюков, полшестого домой собрался. Без вешдоков даже слушать ничего не хочет: «Нет судебной перспективы». Вот сижу жду, когда Женька утром спать приедет, в надежде, что он еще часики не скинул.

– А Фалеев?

– В коридоре на «браслетах» спит. Васюков его отпустил. В дежурке орут: «Проверки из главка и прокуратуры, три часа, и все». А он прописан в Подпорожском районе. Что я его по лесам искать потом буду?

– Алло, девушка. – Лицо сидящего за телефоном Андронова приняло мечтательно-сладкое выражение. Он дозвонился в адресное бюро. – Это Орел беспокоит.

В следующую секунду его лицо мгновенно скисло, затем стало мрачно-свирепым.

– Сколько времени? – вкрадчиво спросил он, вешая трубку.

– Десять минут первого. – Игорь Гималаев, стоя в дверях, отряхивал с куртки дождевые капли. – Миш, я прибыл. Машина внизу.

– Уже десять минут восемнадцатое ноября, – Андронов потряс в воздухе листочком с паролями, – дорога – Новоржев. Она мне говорит: «Ты-то, может, и орел, а пароль другой». Опять дозваниваться. У них сейчас вообще перерыв.

– Сам виноват. – Максаков протянул Гималаеву сигарету. – Игорь, зайди в сорок пятый, там Ленка свидетеля еще допрашивает. Пусть обыск выпишет на Альпийский. Ночь все-таки.

– Чего, Ленка еще здесь? – удивился Антон.

– Ну, третий час допрашивает. Дотошная.

– Это пока незамужняя, – авторитетно заявил Полянский, – потом тоже будет на все плевать, чтобы быстрее домой уйти.

– Не скажи, – возразил Максаков. – Зампрокурора нашу бывшую помнишь? Орлову? «Съели» которую? Она еще скрупулезнее, а у нее сын в третьем классе. Ленка у нее училась.

– Не, ну всяко бывает, – не стал спорить Полянский.

– Алло, девушка, это Новоржев…

– Неотложный обыск есть, но нет протоколов. – Игорь Гималаев вошел в кабинет. – Антон, у тебя не завалялось где-нибудь, а то я в спешке собирался…

– По-моему, есть. Сейчас посмотрю.

Игорь Гималаев всегда нравился Антону своим непробиваемым спокойствием, собранностью и умением тщательно выполнять любую черновую и неинтересную работу. В районном «убойном» он, без сомнения, был лучшим, что никак не отражалось на его общении с остальными. Единственной слабостью Игоря было увольнение на «гражданку». Вернее, мечты и разговоры о том, как он уволится. Это происходило каждый раз, когда интеллигентного Гималаева доставала тупость руководства. История его рапортов брала свое начало еще из Урицкого РУВД, где они работали с Антоном вместе, до гибельного объединения районов и переименования его в 87-й отдел милиции.

Перед тем как зажечь в собственном кабинете свет, Антон посмотрел в окно. Темнота плотным слоем размазалась по стеклу, подсвеченная изнутри слабым тлением пары окон в доме напротив. От ветра рама гудела и слегка вибрировала. Он быстро нашел стопку протоколов и задержал взгляд на телефоне…

Оля ответила сразу. В ее голосе не было сна.

– Чего не спишь? – спросил он, помолчав секунду.

– Антоша? – Она обрадовалась. – Я стирала, ты придешь?

– Нет, не получается. У нас убийство. Ты не волнуйся. Спи.

– Жаль, – расстроилась она. – Будь осторожен.

Дверь в кабинет приоткрылась.

– Поехали, – Максаков надевал шляпу, – есть еще один адрес.

– Все пока, бегу. Целую… Ты… Извини. – Антон положил трубку и погасил свет.

– К бою!

* * *

– А мосты еще разводят? – спросил Гималаев, глядя на часы.

– Нет, я вчера ехал нормально. – Владимиров, водитель машины «убойного» отдела выключил зажигание. «Уазик» протяжно вздохнул, как издыхающая лошадь, и затих.

Чем-чем, а хорошей иллюминацией улица Большая Зеленина похвастаться не могла. Создавалось впечатление, что они на опушке ночного леса. Антон снова с тоской вспомнил о некупленном фонарике.

– Сюда, согласно ЦАБ, он прописался после отсидки. – Гималаев зачем-то протер рукавом стекло.

– Ты уже говорил. – Антон полез за папиросами. – У тебя фонарик есть?

– Есть. – Игорь обернулся. – Я к тому, что, наверное, коммуналка. Это попроще. Готовы?

– Усехда!