Потерявшие солнце

На Горелову, на себя, на всю свою работу, не позволяющую ни на секунду никому верить на слово. Он снова посмотрел в окно. Неумолимый дождь продолжал поливать город.

– А сожитель Гореловой был?

– Серега? – Иваныпин совсем успокоился. – Можно еще папиросочку? Спасибо. Он в комнате сидел. Он какой-то «звезданутый». С Зойкой из-за этого пересрался. Он вообще ее все уговаривает «подшиться», с ребенком носится, словно это его…

Они в бане познакомились. Зойка там уборщицей работала, а он в «Армаде» рядом служил.

Дверь скрипнула и приоткрылась. У Полянского было озадаченное выражение лица:

– Антон Владимирович, можно вас на секунду!

Называть друг друга на «вы» в присутствии посторонних они привыкли еще со времен старого начальника розыска. Он требовал этого неукоснительно.

Антон сунул Иваныпину чистые листы:

– В коридор. Подробно и правдиво.

Иваныпин поднялся, разминая спину:

– А рвать больше не будете? А то писать – не мешки ворочать. В смысле, что лучше мешки.

– Ничего, тебе полезно.

Полянский прикрыл за Лехой дверь.

– Слушай, Антон, я допросил Голбана, но он говорит совершенно другое, чем…

– Горелова? – Антон чиркнул спичкой и затянулся. Голова слегка поплыла.

– Ну, – Полянский опустился на стул. – Я уже до «Ящика» смотался. Баба Люда все подтверждает. Даже шторы готова выдать.

– Вот сучка! – Злость у Антона прошла. Осталась только усталость. – Это я про Горелову. Дай почитаю.

Они секунду помолчали. Дождь негромко постукивал по стеклам.

– Серж, не в службу, а в дружбу: приведи Горелову. Лучше будет, если я за ней сам не пойду.

– Будешь должен.

Оставшись один, Антон прикрыл глаза, слушая дождь. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.

«Господи! Как меня все достало!» Зоя пришла в том же виде, в котором уходила два часа назад, только в глазах прибавился блеск, объясняемый восхитительно свежим запахом спиртного.

– Расслабляешься? – Антон поднялся.

– Чуть-чуть. Нервы успокоить. – Она кокетливо улыбнулась. – Напугали девушку, а на самом деле не такой вы и страшный, даже…

– Зоя! – Антон подошел вплотную. – Так кто лазил в соседскую комнату?

– В каком смысле? – В ее глазах на секунду мелькнул испуг. – Я же все рассказала. Это эти…

Он ударил ее тыльной стороной ладони по щеке. Несильно, но хлестко.

– Не врать! Сука!

Голова ее дернулась, она сделала шаг назад. «Второй раз в жизни я ударил подозреваемого, – подумал он. – Интервал в семь лет. Но тогда это был насильник собственного ребенка, и я был желторотым… Нервы рвутся. Совсем ни к черту…»

– Не надо, Антон Владимирович! – Горелова завыла, опускаясь на пол. – Не бейте! Простите! Испугалась я! Мне в тюрьму нельзя! У меня ребенок.

Антон за воротник куртки поднял ее с пола и бросил на стул:

– Хватит выть! Бери ручку и бумагу.

Она послушно умолкла и выполнила команду.

– Подробно, правдиво и без соплей о том, что воровала ребенку на хлеб. Ясно, хронь подзаборная?

Она кивнула.

– Я же тебе поверил, тварь! Решил, что жизнь у тебя такая тяжелая. Судьба несчастливая! Я же… А впрочем, чего я это тебе, шалаве, объясняю.

* * *

Горелова быстро писала, испуганно оглядываясь на него. На улице стремительно темнело. На душе было грустно и слякотно.

Гореловой и Иваныпину Павленко избрал подписку о невыезде. Задержал на трое суток Голбана, роль которого, по его словам, следовало еще выяснять, а прописки в городе у Сергея не было. Голбан – высокий тихий парень с серыми невозмутимыми глазами и чисто выбритым лицом воспринял все на удивление спокойно.

– Сам виноват, – сказал он Антону, – надо было остановить их. – И, помолчав, добавил: – Вы заходите к Зое, а то, когда у нее друзья, она про дочку вообще забыть может. Ей пить нельзя, а так она нормальная.

Антон пожал плечами, не понимая, как может быть нормальной мать, забывающая про ребенка, и что связывает этого неплохого вроде парня с Гореловой.

– Не дергайся, через трое суток выйдешь, – сказал он Голбану, передавая его конвою. – И уезжай лучше к себе в Вологду.

Совсем стемнело. Отдел потихоньку наполнялся людьми – подтянулась вечерняя смена.

– Антон, – заглянул Вышегородский, – ты сводку написал на раскрытие?

– Напиши сам, Артур. – Антон смотрел в окно. – Я домой поеду.

– Я же фактуры не знаю.

– Полянский расскажет.

– Ладно.

Дверь захлопнулась, но ненадолго.

– Антон, на «сходку» идешь? – спросил Полянский.

– Нет.

– Чего грустный? Раскрыли кражу.

– Кому это надо.

– Что?

– Все. Раскрытия наши. Горелову отпустили. Парня «забили» в камеру. Потерпевшие сказали, что на опознание штор приезжать у них нет времени, а сами шторы им не нужны. Можно выбросить. Иваныпин уже, наверное, пьет водку и трахает Горелову. И на все это ушел день моей жизни. Восемь часов, которые я мог бы провести с женой и ребенком или хотя бы зарабатывая для них деньги. Кстати, о зарплате слышно что?

– Завтра обещают. – Полянский прислонился к косяку двери. – У тебя просто хандра. Вспомни убийство на Соляном. Это что? Тоже зря потраченное время?

Антон наконец оторвал взгляд от черного, в водяных подтеках стекла.

– Это исключение, подтверждающее правило.