Потерявшие солнце

Он повернул к себе ее голову и посмотрел в глаза:

– Если ты не хочешь, то…

Она поставила коньяк на пол и обвила его шею руками:

– Глупенький, да за то, что ты пережил, я весь этот город взорву.

– Но все-таки твоя подруга. – Он уклонился от ее зовущих губ.

Ее взгляд неожиданно стал жестким. Она неприятно усмехнулась:

– Подруга? Никогда не любила эту самодовольную суку.

Он позволил ее губам найти свои, притянул ее к себе и, уже переводя дух, чмокнул в ухо.

– Так ты точно ничего им про меня не рассказывала?

– Какой ты душный. – Она отстранилась. – Ничего, кроме того, что мой мужчина пишет стихи. А так даже имени не сказала. Впрочем, какая разница? Послезавтра мы будем другими и далеко.

– На всякий случай. – Его рука скользнула ей под свитер, он подхватил ее под теплые колени, рывком поднял и перенес на кровать. Если бы кто-нибудь спросил его, что он сейчас чувствует – он бы ответил, что так начинается дорога в ад.

* * *

– Не хрен стучать! Я что, должна за свои копейки до ночи вас всех ждать?! Завтра приходи, пропьешь позже!

Краснорожая кассир Валентина с треском захлопнула дверь. Победное настроение Антона враз улетучилось. Он повернулся и, чувствуя себя оплеванным с ног до головы, побрел в сторону лестницы. Было пятнадцать минут седьмого. Какие-то неизвестные люди толпились в коридоре, считали деньги, обменивались мнениями о размере зарплаты. Антон давно заметил, что в день получки у кассы РУВД появляется множество лиц, которых он в другие дни никогда не видит: тучные мужчины в хороших костюмах, тетки с полными авоськами, девицы с внешностью моделей. Все они быстро занимают очередь к окошку. Не успевают обычно опера и следователи.

В отделе было абсолютно пусто. Антон удивился, что «сходка» кончилась так быстро. Видимо, в честь получки. Он заглянул в кабинет, бросил фотографию в сейф, вытер скопившуюся на полу и подоконнике воду и, закурив, послушал, как упорно бьет в стекло дождь. Нужно было искать кого-то из своих – занять до завтра на отдачу долгов в «Василисе» и покупку какой-нибудь еды в дом. Справедливо рассудив, что именно с «Василисы» и стоит начинать поиск, он сбежал вниз по лестнице и тормознулся возле окна в дежурку. Костя Новоселец ковырялся в книгах учета, в ответ на стук улыбнулся и помахал рукой.

– Вы по поводу «прав человека»?

– Ага, особенно права на получение зарплаты.

– Не успел?

– Не-а.

– Аналогично. Здесь днем такой дурдом был.

– Не сомневаюсь. Моих не видел?

Костя оторвался от книг.

– Так на «мокрухе» все. Бухарина, ООРа с Восстания, знаешь? Соседу по коммуналке нож в брюхо засадил. В присутствии всех жильцов. Тот его обозвал как-то. Все там. Поедешь? Я как раз криминалиста отправляю.

Антон молча покачал головой. На душе было, как в выгребной яме. Пинком он отворил дверь и вышел под проливной дождь. Быстро темнело.

* * *

Утро было серым и мокрым. Как сотни предыдущих. Как ни одно последующее. Цыбин не чувствовал этого. Он это знал. Лежа в одинокой постели, сохранившей теплый след ее тела, он смотрел на мечущиеся за окном голые ветки деревьев и думал о том, каким будет это время завтра. Он знал, что не передумает, что все делает правильно, что от слабых звеньев надо избавляться, но не мог представить себе завтрашнее утро. Это раздражало и пугало его. Он даже не думал о мести. Первый раз за столько лет. Когда она была так близка. Он снова заставил прокрутить себя все возможные варианты и понял, что в случае сегодняшней удачи его «посчитают» через Анну. Вернее, «посчитают» ее, а дальше дело техники.

Милиция, конечно, там его не достанет, а вот сторона «заказчика» – без проблем. Он заставил себя вспомнить лицо Анны, когда она впадала в истерики, ее опасную злость после случая с девочкой. Помогло. Вернулась спасительная формула:

«У меня не было другого выхода».

«Не было другого выхода»

«Не было другого…»

«Не было…»

Бритье освежило его. Он тщательно умылся. Пройдя в кухню, достал из холодильника яйца и сыр, приготовил омлет и, не торопясь, позавтракал. Затем налил красно-черного чая и, закурив, подошел к окну. Безнадежно хмурое небо. Грязные унылые пятиэтажки. Дождь. Дождь. Дождь. Телефонный звонок вспорол вязкую тишину комнаты, когда заканчивалась третья сигарка.

– Да?

– Привет, – голос Анны был как всегда ровным, – ты позавтракал?

– Да.

– Мы приглашены на шесть. Заедешь за мной?

– Конечно.