Потерявшие судьбу

— Слышь, старшой… — Сардат встал, потирая заживающую грудь. — Скажи своему, чтоб лук убрал, а то я волноваться начну — ужас что получится.

Забавно. Дышать вовсе не требовалось, но, чтобы говорить, приходилось наполнять легкие воздухом. Как будто два воздушных шара надувались и сдувались в груди. Сардат не рассчитал, и воздуха на всю фразу не хватило — «что получится» вышло сипло, чуть слышно. Впрочем, его поняли. Варт махнул рукой, и младший с недовольным видом повесил за спину лук, а стрелу, брошенную Сардатом, отправил в колчан.

— Ну и что их, — спросил младший, — в лагерь, что ли, приведем, кормить-поить, песни петь?

— А хотя бы, — пожал плечами Варт. — Нам что терять-то? Может, хоть помогут чем, как в другой раз.

При этом он с надеждой смотрел на Аммита. Сардат решительно шагнул к нему:

— Давай с начала. Что за место? Чего вы тут забыли? В чем помочь нужно?

* * *

Местность называлась Туриудсом (как быстро пояснил Аммит — это одно из южных графств, а вернее — название города), и партизаны пришли сюда, спасаясь от облав, которые начал устраивать его величество Эрлот. Кроме того, Ратканон, их предводитель, родился и вырос где-то в этих краях и без обиняков заявил подопечным, что если уж помирать — так здесь. Никто возражать не стал. Все прекрасно понимали, что помирать так и так придется, и не все ли равно, где.

Прибыв на место, партизаны занялись тем, что умели: нападали на караваны с данью, убивали сопровождающих, а людей убеждали присоединиться. Однако люди вовсе не горели желанием менять какую-никакую крышу над головой на вольное партизанское житье. Остались считанные единицы. Некоторые подались в им одним известные места, а большинство… Большинство возвращалось в бараки.

Разумеется, вернувшихся допрашивали. Партизанам приходилось каждый день совершать огромные переходы, оставляя, тем не менее, город в пределах видимости. Отряды баронетов прочесывали леса, стихийно выставлялись дозоры — граф будто бы не желал принимать партизан всерьез и лишь отмахивался, как от расшалившихся детишек.

Наконец, случилось то, чего и следовало ждать. Очередной караван, отправившийся в Кармаигс оказался ловушкой. Вместо людей в телегах сидели переодетые в простую одежду вампиры. Да не просто баронеты, а воины.

Конвоиры сдались подозрительно быстро, и когда ободренные успехом партизаны в полном составе высыпали из леса на тракт, началась бойня. Как теперь говорил Варт — их все же, видимо, жалели. Огня было мало. Хватали и крутили по одному, правда, зачем — непонятно.

«Чего тут непонятного? — вмешался Аммит. — Про вас наверняка легенды ходят. Что толку перебить и похвастаться? А вот приволочь всю шайку на площадь, нагнать людей и казнить — другое дело».

Партизаны соблюдали неписаное правило: теряем троих — отходим. Лучше сохранить силы и потом нанести еще один удар, чем без толку всем погибнуть. И поэтому, когда в первые минуты битвы погибло десять человек, Варт скомандовал отход. Скомандовал, потому что не видел, что происходит с Ратканоном и думал, что он мертв. Потому что Ратканон никогда бы не подверг своих людей такой бессмысленной опасности.

Но когда он обернулся, пропустив в лес последнего из оставшихся, увидел своего командира живым. Великан размахивал огромным топором, кроша врагов, которые ничего с ним не могли сделать. «Очевидно, — предположил Аммит, — главного приказали в любом случае брать живьем».

В тот миг, когда меч одного из вампиров перерубил-таки топорище, Варт, доселе колебавшийся, повернулся и побежал. «Я б остался, — с горечью говорил он теперь, — но остальные-то уж далеко ушли, пока-то вернутся — все равно уж. Да и отвечать-то мне за них, не кому-то. Ай, не знаю! Ну или испугался я — кто теперь разберет? Он-то, он зачем на рожон полез? Ушли б все вместе, отмахались как-нибудь — не впервой. Эти черти только ночью преследовать горазды, а днем в лесу уйти — дело плевое. Лес-то наш, человеческий. Завсегда укроет».

Остатки партизанского отряда, порядком попетляв, стали лагерем неподалеку оттуда, где Река сочла нужным выбросить Аммита и Сардата. Не успели дух перевести, не успели оплакать командира, как раздалось хлопанье крыльев. Летучая мышь с писком вылетела из-за деревьев и сбросила на колени Варту маленький свиток.

Среди партизан грамотная выискалась только одна — угрюмая женщина, которая даже имя свое назвать отказывалась. Она и прочитала послание: «Ратканон мертв. Хотите выжить — выходите на тракт. Даю три дня, потом сдаваться будет бесполезно. Барон М.»

Два дня минули. Партизаны устроили вылазку — самый ловкий и незаметный прокрался к тракту и увидел отряд вампиров. Хорошо расположились, стулья принесли, гамаки растянули. Тут же оказалось, что прятаться нет смысла. Затаившемуся в кустах партизану приветливо помахали руками и бросили кусок хлеба, а когда он вчистил обратно — рассмеялись вслед. «Завтра ночью!» — услышал он крик.

Все это Варт рассказывал, ведя Аммита и Сардата к лагерю.

— Я вот решил к реке спуститься, глянуть — может, сплавимся как-нибудь. А тут — вы. Ну и лупанули сгоряча, не взыщи уж.