Потерявшие судьбу

— Никуда не годится. — Аммит уселся на полированной столешнице и грустно поглядел на поверженного вампира. — Мне попадались баронеты куда сильнее, хотя их обращали полные ничтожества. Должно быть, у тебя какая-то низкая и презренная страсть, которая ослабляет душу вместо того чтобы возвеличивать. Тут никакая кровь не поможет.

Барон не слушал. Распластавшись по полу, он всем существом внимал происходящему внизу…

* * *

Громыхнул засов. Сиера, беззвучно укрывшаяся в своей норе, запустила сердце и теперь пыталась унять его бешеный стук. Хоть бы он не почувствовал…

Иногда — редко, но все же — она задавала себе вопрос: откуда этот страх перед бароном? Ведь еще в ночь церемонии поняла, что гораздо сильнее. Нарочно или нет — граф передал ей столько, что она, казалось, могла бы уничтожить город, возникни такая нужда.

Но страх перед бароном, только зародившийся в ту ночь, с каждым днем становился сильнее. Модор пленил ее, заковал в невидимые цепи и, хотя сам оставался бесправным пленником гнетущего союза, возвышался над Сиерой. Ее избранник. Ее судьба. Ее проклятие.

В подвал спускались двое. Барон и его адъютант. Сейчас обнаружат утрату и вытащат нового страдальца… Набраться бы смелости, взвалить на себя еще один грех и обратить в пепел всех заключенных разом…

В падающем на лестницу свете показались две пары ног. Свет? Сиера удивилась. Почему барон не закрыл дверь? Нашла ответ, подняв взгляд повыше.

Высокий темноволосый парень шел впереди, и Сиера на миг залюбовалась его лицом. Жестокое и волевое лицо человека, который ни перед чем не остановится. Что он забыл здесь, в этом мире лжи, трусости и бессильной злобы?

Парень скрылся из виду, и Сиера посмотрела на второго. Этого узнала — Рэнт, один из «нахлебников», как их именовал Модор. Тоже странно. Зачем, почему он здесь?

— Это что такое? — послышался глухой голос парня.

— Тюрьма, — вздохнул Рэнт. — У барошки нашего — самая большая тюрьма. Ох, ничего себе… Кошмар-то какой.

Должно быть, Рэнт увидел висящего на цепях мертвеца.

— Скажи, что ты об этом не знал? — В голосе незнакомого парня набирала силу буря.

— Да откуда мне? — взвизгнул Рэнт, пятясь. — Я людев на работы гоняю, вот и вся песня! В дом-то — дальше гостиницы не входил ни разу!

Под «гостиницей» Рэнт, очевидно, подразумевал гостиную. Сиера улыбнулась. Давно ли сама разницы не понимала.

Тишина. Сиера повернула голову, посмотрела в крохотное отверстие между матрасом и костями. Парень стоял напротив мертвого мужчины, опустив голову. Кулак стиснут, и сквозь пальцы стекает кровь. Люди за спиной у него молчат, не зная, чего ждать, на что надеяться.

— Тюрьма, значит, — шепотом произнес незнакомец. — Лады, тюрьма так тюрьма. Скотское племя…

Сиера не успела даже напугаться — столь молниеносным движением парень оказался рядом. Будто взрыв разметал ее ненадежное укрывище, страшная сила подняла в воздух, швырнула в решетку. Прутья больно ударили в спину, в затылок, дрогнуло и остановилось сердце.

Упасть ей не дали. Ломая податливые хрящи, в горло вцепились пальцы, в глаза как будто брызнуло огнем — парень приблизил к ней лицо.

— Наигралась, тварь? Нравится?

Как тряпичную куклу, ее вновь тряхнули, подвал завертелся перед глазами. Удар, искры из глаз, и вот в темноте перед нею лица перепуганных сжавшихся в кучу людей. Пальцы сжимаются на затылке, над ухом слышится рык:

— Смотри, сука. Скоро вы все так же будете. Все, до единой мрази, будете сидеть и трястись, о жратве молить!

Вы? Кто — вы? Сиера недоумевала. Уж не о вампирах ли речь?

— Кто ты такой? — хриплым шепотом спросила она.

— Смерть твоя, — прозвучал ответ.

И тут вмешался пришедший в себя Рэнт:

— Стопари, командир, это ж Сиера! — Он, похоже, вцепился в руку парня. — Она — не! Она бы никогда! Да это не она!

— Что — «не»? Чего — «не она»?

— Да она… Пусти ты! Сиера — она ж как ребенок безобидный! Это барон тут лютует. Скажите?

Вопрос относился к заключенным. Те сперва молчали, потом заговорила женщина, и Сиера узнала безжизненный голос той, что пыталась заступиться за подвешенного:

— Так вот ты какая… Мы думали, старухой окажешься.

Сиера глядела в ее пустые глаза. Женщина сама походила на старуху, хотя ей едва ли минул третий десяток. Седая, тощая. Мышц, казалось, не осталось вовсе. Но вот обтянутые кожей кости пришли в движение, она поднялась и подошла к решетке, не отводя глаз от Сиеры. Улыбнулась чему-то — жуткий оскал.

— Отпусти ты ее, мальчик. Это наша Смерть. На нее одну молились.

* * *

Сиера влетела в комнату и повалилась в кресло у камина. Вслед за ней вошел, трясясь не то от гнева, не то от страха Сардат. Вот и все…

Барон закрыл глаза и увидел медленно и красиво падающие в пустоту осколки идеального мира, в котором он был единовластным повелителем. Скоро все закончится, а он, кроме облегчения, не испытывает ничего. Как тяжела оказалась для него вечность…

— Прости меня, — шепнул Модор.

— Простить? Тебя? — Сардат подошел к столу, за которым сидел барон, и наклонился. — Ты больной? Молись, чтоб я тебя только один раз убил!

— Что там? — Спокойный голос Аммита.