Потерявший плачет

Анита появилась в дверях кухни со стаканами мартини в каждой руке. Она была на пять лет моложе Джима Моргана – темноволосая девушка (да, да, девушка, а вовсе не женщина), прекрасное лицо и идеальная фигура даже спустя четыре года после свадьбы возбуждали в нем желание. Никакого кокетства с ее стороны для этого не требовалось.

Откровенно говоря, в течение прошедших четырех лет у Моргана не раз возникало ощущение, что он больше не любит Аниту, но не было еще случая, чтобы она не возбуждала его так же, как в первую брачную ночь. Ее естественность, отзывчивость неотразимо действовали и на других мужчин, мгновенно вызывая восхищение, которое больше уже не покидало их.

Морган понимал, что она вовсе не виновата в своих безрассудствах – Анита была единственным ребенком вдовца-отца, который души в ней не чаял, потакал всем ее желаниям, поощрял в ней расточительство, страдал от него, но все же оплачивал все ее счета.

Джим Морган еще до женитьбы поделился с будущим тестем своими опасениями в том, что ему вряд ли удастся сделать Аннту безмятежно счастливой. Он не надеялся, что сумеет окружить ее той роскошью, к которой она привыкла, о чем честно сказал старому легкомысленному родителю. Могла ли Анита свыкнуться с более чем скромным существованием? Отец, зажиточный бизнесмен, ответил, что экономить для Аниты все равно, что перестать дышать. Он намеревался и после свадьбы подбрасывать ей на расходы. В душе Моргана остались дурные предчувствия, как выяснилось, неспроста. Первые шесть месяцев деньги поступали от отца Аниты регулярно, а затем произошла катастрофа – родитель оказался банкротом, так что единственным наследством, доставшимся дочери, оказалась привычка к непомерным расходам.

Разумеется, Анита так и не смогла привыкнуть к более скромному образу жизни. И не потому, что была глупа – напротив, отличалась сообразительностью и хитростью. Ее расточительность была похожа на хроническую болезнь или страсть к наркотикам. Несмотря на терпеливые просьбы Джима быть элементарно экономной, она совершала безумство за безумством. В тех же случаях, когда, отчаявшись, он объявлял что перестанет оплачивать счета, Анита начинала изображать из себя маленькую капризную девочку. И он не мог перед ней устоять.

Анита встретила его неприветливо:

– Пока я дожидалась тебя, Джим, лед в мартини растаял. Ты что так поздно?

Пройдя мимо нее в столовую, Морган бережно положил папку на стол.

– Задержался в баре, – небрежно сказал он. – Праздновал, детка! Похоже на то, что мне прибавят зарплату.

Ее раздражение сразу же сменилось радостью. Она отставила стаканы на столик, вбежала в столовую и обвила руками шею мужа.

– О, дорогой! – воскликнула она, прижимаясь к нему. – И сколько прибавят?

– Только без иллюзий. Кристиан пока не решил. Он только обещал переговорить с Эрни Хауардом.

– О, прибавят, я знаю, тебе непременно прибавят! – Она поцеловала его, потом еще раз. Кончик ее языка искал его язык. Не потому, что она хотела его, а, скорее, по привычке, в награду за то, что он был пай-мальчиком, подумал Морган с невеселой иронией.

Но он все-таки не удержался.

– Это еще не все.

Глаза Аниты округлились, словно ребенку показали коробку, полную конфет. Морган негромко рассмеялся, слегка расслабившись, и взялся за молнию папки.

– Что это, дорогой? – спросила Анита, подойдя к столу Она нежно погладила папку. – Ты купил себе подарок! Что ж, ты его заслужил, а то на себя у тебя вечно не хватает денег. Красивая папка!

– Все это ерунда. Лучше посмотри сюда.

– На что посмотреть, Джим?

Он расстегнул молнию. Пачки денег в банковской упаковке рассыпались по столу. И в каждой – пятидесятидолларовые банкноты.

Глаза Аниты чуть не вылезли из орбит. Она с испугом смотрела на свалившееся богатство. Нет не с испугом, а с благоговением. Ее груди заколыхались от волнения словно буйки, подбрасываемые волнами прилива. Она даже всплеснула руками, как маленькая девочка при виде новой куклы.

Глава 3

– Джим! Откуда ты все это взял? Тут, должно быть, тысячи!

– Скажу, но сначала давай сосчитаем. – Он стал раскладывать пачки на стопки.

Анита сорвала с одной из пачек упаковку.

– Здесь одни полусотенные, – сказала она, проглотив в волнении слюну. – В каждой пачке их по сто штук. Сколько всего у нас пачек?

Морган сосчитал.

– Двадцать.

Были бы они моими, подумал он.

Анита прошептала:

– Это же полное состояние. Откуда все это?

– Успокойся, – сказал Морган. – Успокойся, дорогая. Это не наши деньги. Это всего лишь недоразумение.

– Нет, я хочу все знать, – потребовала она прерывающимся голосом.

– Прежде всего нужно точно выяснить, сколько здесь денег, – терпеливо продолжал Морган. А сам подумал: было бы прекрасно, если бы…

– Ты не должен так обращаться со мной, – обиженно молвила Анита.

Но когда Джим сел за стол и начал пересчитывать банкнот за банкнотом из одной пачки, жена быстренько пристроилась рядом и стала считать деньги в другой.

Гнетущая тишина воцарилась в комнате, когда они, сосчитав деньги, аккуратно сложили их в центре стола. Закончив работу, Морган вопросительно глянул на жену.