Потерявший веру

Как только мы прорываемся через линию деревьев, я слышу грохот старого двигателя. Прежде чем у нас появляется шанс спрятаться, старинный Фольксваген Жук (с разбитым кузовом, больше покрытым ржавчиной, чем краской), пыхтя, показывается из-за угла обрушающихся зданий, и мне нет необходимости смотреть, чтобы понять, что Люк за рулём.

Вид этого мужчины, этого опасного убийцы, зажатого за рулём этого старого драндулета, представляется смешным даже в наших ужасных обстоятельствах.

Усмешка растягивает мои губы, когда он останавливается рядом с нами и вопит:

— Прекрати ржать и, бл*дь, залезай.

— Где, чёрт возьми, ты нашёл его? — спрашивает Джейсон, когда запихивает свою массивную фигуру на заднее сиденье, позволяя мне ехать на переднем.

— Разве важно, где я его достал? Залезай и будь начеку. Мы получим подкрепление, но не раньше, чем сегодня вечером. До тех пор мы должны скрываться.

Люк переключает коробку на первую передачу, и мы медленно тащимся по разбитой бетонке, окружающей старые здания, его слова поражают меня.

— Как ты умудрился запросить подкрепление?

Он поднимает руку и показывает мне своё запястье.

— Я потерял свой телефон, вероятно, он был уничтожен в аварии, но мои часы практически не поддаются уничтожению.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Это спутниковый маяк с сигналом бедствия. Один раз активировать, и мои люди немедленно будут отслеживать меня и направят команду эвакуации. Я активизировал его в ту же секунду, когда машина прекратила переворачиваться. Мы шли около двух часов, так что по моим оценкам пройдёт не больше, чем ещё максимум четыре часа, прежде чем нас заберут.

— Мы не можем уехать, мне необходимо кое-кого забрать. И Сашу необходимо уничтожить, — спорю я немного более решительно, учитывая, что благодаря этому человеку я всё ещё жив.

Люк управляет машиной вниз по изрезанной колеями однополосной дороге с одним проглядывающим через какие-то кустарники старым сельским домом в паре метров слева от нас. Как только мы проезжаем дом, от которого угнали этот автомобиль, но не преследуемые старым венгерским фермером с дробовиком, Люк смотрит на меня, его лицо жёсткое, глаза наполнены убийственной тьмой.

— Мы уедем, когда я скажу, что уедем.

— Тогда ты можешь отправляться один. Я…

— Мы уедем, — продолжает он, прерывая мои слова. — Когда у меня будет голова Саши Фёдорова. Только в этот раз, мы поступим по-моему.

Я уставился на его профиль, игнорируя то, как его мощные руки умело управляют автомобилем по грубой земле. Часть меня протестует против его командного тона голоса, но более тёмная часть меня упивается этим.

— Невинные не должны пострадать, — отдаю я свою собственную команду, одну, и, судя по наклону его полных губ, он находит её забавной.

— Ты такой же как мой брат.

— Я ничем не похож на Коула.

— Комплекс героя. Он у Вас у обоих, — он смотрит на меня, его взгляд проникающий, но не продолжительный. — Это практически убило его, а сегодня и тебя. Ты думаешь, я смертоносен? Потребность спасать всех и каждого у Вас двоих — гораздо более смертоносна.

Он возвращает своё внимание к управлению машиной, и скоро мы съезжаем с однополосной дороги, на более широкую проселочную дорогу.

— Будь начеку, — говорит он, когда другие транспортные средства направляются к нам и проезжают мимо нас без каких-либо инцидентов. И это последние два слова, которые он произносит, до того как заворачивает на глухую улочку в маленькой деревне и выключает двигатель. Поездка продолжалась не более тридцати минут, и я потратил всё её время на прокручивания его слов.

У меня нет комплекса героя. Я не хочу умирать.

— Останьтесь в автомобиле, — командует он, не смотря ни на одного из нас, но я знаю, что это предупреждение не только для Джейсона на заднем сиденье. И мне чертовски надоели его приказы.

Я толкаю дверь, открывая её с ржавым скрипом, и ступаю на мощеную дорогу.

— Я иду с тобой.

Люк бросает взгляд на меня через плечо, пока застегивает свой потрепанный жакет от костюма, чтобы прикрыть кровь на его рубашке. Он помогает скрыть не многое. Он всё ещё походит на бизнесмена, который был на конференции, проходящей на скотобойне, — или на убийцу.

— Ты говоришь по-венгерски? — из-за моего молчания, он пренебрежительно отвечает. — Так я и думал. Оставайся в чертовой машине, пока я не вернусь.

Я хочу последовать за ним, чтобы доказать, что я могу. Чтобы показать ему (и себе), что он не властен надо мной или моими действиями. Но, как питомец, коим он заставляет меня себя чувствовать, я остаюсь стоять. В акте жалкого вызова, я остаюсь вне автомобиля, прислонившись к двери и ожидая возвращения Хантера.

Джейсон не говорит, так же как и я, мы оба утомлены, но начеку. Двое из нас ожидающие неизбежное нападение.

Мы забрались слишком далеко без преследования.

Это кажется слишком лёгким и слишком удобным.

Люк отсутствует не долго — минут десять, возможно, пятнадцать, прежде чем возвращается к нам, его глаза встречаются с моими и сужаются, когда он видит, что я всё ещё вне автомобиля.