Потерявшийся во времени

Я достал тарелку, положил пару котлет, макароны, посыпал сверху сахаром, как обычно любил делать, и сел есть. Потом налил чаю, и стал внимательно перечитывать заметку в газете по поводу пленума в Китае. Дочитав до конца, отложил газету в сторону и допив чай, выглянул в окно. На улице было темно, лишь одинокая машина с тускло горящими фарами проехала мимо.

— Надо же, — подумал я, — пройдет совсем немного времени и все измениться. По улицам побегут иномарки, а через четверть века их будет наверно больше чем отечественных машин. На остановках будут маленькие магазинчики, торгующие всю ночь напролет едой и сигаретами, а по телеку всю ночь будут крутить западные, преимущественно американские фильмы. Так лучше или хуже мы станем жить? Каждый по-своему. Кто-то лучше, кто-то хуже. А если взять всех вместе? Кто знает? Осредненный показатель вещь относительная…

Мои размышления прервал Ирин голос. Я повернулся, она стояла в дверях кухни.

— Давай поговорим.

— Давай, — ответил я, — о чем?

— О жизни.

— Круто, так прямо о жизни.

— Только давай без иронии, хорошо.

— Согласен.

— Скажи, вот ты прожил, точнее ощутил себя в будущем времени в разных условиях. То ты оказался в роли больного, немощного человека, вынужденного вести более чем скромную жизнь и как я поняла, недовольного своей судьбой.

— Интересно, а чем быть довольным?

— Подожди, не перебивай меня. Во втором случае, ты использовал знания о будущем, стал преуспевающим человеком, однако не смог обрести спокойствия и вернулся в прошлое, в тот момент, когда твоя жизнь подверглась опасности. Так?

— Так.

— А теперь скажи. Ты счастлив, что смог изменить свою жизнь?

Я задумался.

— Не знаю. Скорее да, чем нет. Хотя и в первой жизни были свои радости и огорчения и во второй были прелести жизни, но безусловно, изменив свою судьбу, я смог добиться того, чего хотел и она сложилась совсем иначе.

— Нет, это я понимаю, но ты не ответил на мой вопрос. Ты стал счастливым, или нет?

— Как тебе сказать.

— Скажи как есть.

— Если честно, не так чтобы очень. Десять лет было потрачено исключительно на то, чтобы заработать денег, много денег. И это мне удалось. В личном плане жизнь не сложилась, почему и сам не знаю. Видимо не хватило времени, а возможно что-то другое повлияло на это, не знаю.

— И все же, почему ты не выбрал другой путь? Ты сам говоришь, что путешественник во времени, с которым ты разговаривал на лавочке у кинотеатра, сказал тебе, что ты можешь изменить не только свою судьбу, но и всего мира.

— Другой путь?

— Изменить саму историю, повлиять на неё, а решил использовать её только в своих личных целях?

— Да я как-то и не задумывался над тем, чтобы как-то повлиять на историю. И потом, как я могу повлиять на историю? Это не так просто. История, в конечном счете, пишется не людьми, точнее не массами, а личностями. Народ, общество, это лишь орудие и средство для достижения целей и задач, которые ставят отдельные личности. Именно они определяют историю.

— Совершенно правильно. А разве ты, не личность?

— Я, — я рассмеялся, — нет конечно. Какая я личность, скажешь тоже. Я простой конструктор, инженер, потом стал бизнесменом, точнее ловким махинатором, использующий знания о будущем для своих личных целей и не более того. Это политики, люди стоящие близко к власти могут влиять на принятие решений и определять таким образом судьбы и историю страны и мира в целом. От их поступков и действий зависит будущее. Именно они входят в историю, порой с черного входа, но навсегда остаются в ней либо в свете юпитеров и прожекторов, либо за кулисами исторических событий. Вот взять, к примеру, Лисовского. Он сыграет столь важную роль во всей предвыборной кампании 96 года, а навсегда войдет в историю, как человек с коробкой из-под ксерокса в руках с пол миллионом долларов в ней. А не было бы этой коробки, так и остался бы он, как и многие в безвестности, хотя именно они будут творить историю конца двадцатого века.

— Выходит они личности, а ты нет?

— Я нет.

— Но почему?

— Что почему?

— Почему ты так считаешь? Ведь только ты знаешь о будущем, только ты знаешь, как она сложится, и только ты можешь изменить его сейчас, пока завтра еще не наступило.

— Скажешь тоже. Да кто меня слушать будет. Упекут в психушку, как диссидента. Вот академика Сахарова отправят через год в Горький и будет там сидеть, пока не наступит перестройка. Так извини, кто он и кто я. Он отец водородной бомбы, а я? Конструктор второй категории.

— Но ведь ты даже не попытался ничего сделать.

— Интересно, а что я должен был по-твоему сделать? Вот ты к примеру сразу поверила, что я знаю, как изменится мир через тридцать лет?