Потешный русский роман

Я так растеряна, что мне хочется одного – сбежать, любым способом, через любую дверь, скрыться от этой коллективной бойни. У меня нет сомнений – все, что висит, стоит и лежит в этой галерее, создано избалованными, перекормленными, порочными детьми, для них все средства хороши, лишь бы эпатировать буржуа. Я совсем сдулась. Наше с Жаном приключение, начавшееся рано утром, оказалось слишком непредсказуемым, и я с трудом справляюсь с нервами. Я соскальзываю на пол и достаю мобильник, чтобы позвонить Саймону О. Стоун-Аллертону, вот также верующие обращаются к любимой иконе, когда чувствуют себя зависшими между небом и землей. Я знала, что Саймон отправился далеко на Восток вместе с большой группой ведущих журналистов печатных изданий. Даже если предположить, что из галерейного бункера можно дозвониться до набитого полезными ископаемыми подземелья, которое сейчас топчет лакированными туфлями Саймон, что я ему скажу? Что несчастна? Что попусту трачу время на распятия и фагоцитозы? Его номер высвечивается на экране, и мой указательный палец зависает между кнопкам «выполнить» и «удалить». Разумно ли беспокоить занятого делом журналиста, возможно, он сейчас что-то записывает, сколько баррелей в день, движение котировок?

Нет, это неразумно.

Мысль о том, что придется еще раз обойти выставку, вызвала у меня резь в желудке. Слава богу, в сумке есть болеутоляющее, я глотаю таблетку и вдруг вспоминаю слова Жана: «Из нас двоих писатель – ты». Вернув телефон на место, достаю серый блокнот и начинаю составлять фразы, которые под влиянием растягивающегося времени превращаются в цепочки фраз.

Во второй половине дня волшебная дверь отъехала в сторону, и мы снова оказались под все тем же унылым дождем. Я брела по тротуару, как окоченевший мышонок, походка Жана была легкой и свободной. Он получил все, что хотел. Телефон Елены Белл. Ее конфиденциальный электронный адрес. Личные адреса в Москве, Санкт-Петербурге, Нью-Йорке и Токио – улица, дом, этаж, у него теперь было все. Он сообщает мне о своей победе тоном лиса, подобравшегося к самой дверце курятника. Я смотрю, как он вьетсят вокруг меня, и вижу Жонаса, энергичного и уверенного в себе Жонаса. Жан считает, что жизнь прекрасна, и ему было плевать, что я об этом думаю.

На обратном пути, в такси, я крутила в кармане визитку, которую дала мне при прощании любезнейшая Алена Алеширова. Она настояла, чтобы я взяла карточку, улыбнулась и заставила пообещать, что я в случае необходимости обязательно свяжусь с адвокатской конторой, занимающейся всеми сделками госпожи Елены Белл. Моя реакция на полотна, которые я назвала «царскими», не ускользнула от проницательной Алены. О да, я заметила, как на вас подействовали эти распятия.

Часть III

Мне всегда казалось, что в Петербурге обязательно должно случиться что-нибудь очень пышное и торжественное.

Осип Мандельштам. «Шум времени»

2 февраля 2009 в 10:51 Жан Либерман написал: