Поток

Кириллу нравилось здесь бывать. Он привычно опустился в одно из кресел, а вот Юки осматривался и с непривычной эмоциональностью восхищался увиденным.

–Чай –кофе?

Кирилл и Юки отказались.

–Хорошо, после. Значит, сразу к делу.

Стас сидел за столом, сцепив перед собой руки и молчал достаточно долго. Его никто не торопил и ни о чём не спрашивал. Кирилл понимал, что другу тяжело начать разговор. Он догадывался о чём. А Юки, Юки – японец! Молчит почти всегда.

–Кир, ты знаешь, я не лезу в личную жизнь друзей, – всё же начал Стас, – но тут уже невозможно оставаться в стороне. Мы теряем друга. А я ещё и партнёра!

Стас опять замолчал, но ненадолго.

–Кир, надо что-то сделать. Как-то встряхнуть его. Может, познакомить с кем, а? Клин клином, так сказать? А может, в экспедицию возьмёшь с собой?

Видно было, что думал он много об этом и тема для него была больная. Речь была сумбурная, сбивчивая, совсем не свойственная ему. Кирилл сидел, уткнувшись взглядом в стол. У него не было сил, смотреть на друга. Он чувствовал свою вину. За всё. Он готов убить эту белокурую бестию, только бы его друзья не страдали.

–Прошу прощения, Стася-сан. Разрешите сказать мою мысль, -Юки встал, слегка склонив голову, ждал ответа.

Кирилл молча кивнул, хотя вопрос относился не к нему, Стас повторил движение, не отводя изумлённого взгляда от японца.

– У нашего друга сердце, -Юки коснулся ладонью груди, – и ум, – он дотронулся второй ладонью до лба, – расстроены.

Юки смотрел на Стаса и видел, что тот не понимает. Он подумал и подобрал другое слово:

– Без гармонии. Нет досин, – Юки забыл перевод слова, – Не звучат. Разный путь, – он пытался найти нужное определение в русском языке, но было всё не то.

–Я понял. Делать что? – наконец сказал Стас.

–Настроить. Решить, что выбрать и настроить.

Под непонимающими, но уже заинтересованными взглядами мужчин, он открыл свою сумочку и достал три небольших металлических чаши. Они были одинаковой формы, чуть отличались по размеру и сильно по цвету. Одна была с розовым отливом и красными иероглифами по всей поверхности. Вторая – серебряная с чеканным сложным рисунком, третья казалась золотой, начищенной до блеска, без всяких украшений. Следом вытащил три металлических палочки, по цвету соответствующие чашам.

–Можно посмотреть? – осторожно спросил Стас, завороженно глядя на искусные творения.

–Конечно, – Юки кивнул, при этом внимательно смотрел, какую из чаш первой возьмёт Стас. Это было важно.

Кирилл тоже потянул руку и одновременно с другом коснулся серебряной чаши. Уступил, взял розовую.

Юки стало понятно. У обоих мужчин острый холодный ум, эмоции далеко на заднем плане. Собственно, он и не сомневался. А вот третий друг явно пострадал. И сейчас бы не выпускал из рук розовую чашу – чашу сердца. Ничего плохого в этой чаше нет. Но это не его природное состояние, поэтому ему так неспокойно сейчас. Тем временем Кирилл и Стас уже по несколько раз осмотрели все чаши и палочки к ним, было видно, что серебряную каждому держать намного приятней, чем остальные и выпускали они её из рук крайне неохотно, передавая друг другу.

– И что с ними делать? Пить? – спросил Стас.

«Этим русским только бы пить» – подумал Юки и сказал:

–Нет. Розовая чаша –айсо, звук сердца. Серебро – звук ума, сюицу-мутэки. Будем настраивать нашего друга.

– А золотая? – спросил ничего не понявший Кирилл.

–Кин, золото – баланс. Очень сложное состояние. Тайрака.

Юки убрал золотую чашу в сумку.

– Где Николай-сан?

Стас глянул на часы.

–Будет через семь минут.

Николай зашёл через шесть. Выглядел очень бодро. Всем улыбнулся и пожал руки.

–А чего это вы чай не пьёте? Сейчас принесу.

«Совсем плохо» – подумал Кирилл.

Неуловимым движением Юки удержал Николая и усадил на своё кресло.

–Что за дела? – Николай попытался встать, но его за руку придержал Стас.

–Смотри, что у нас есть, – совсем по-мальчишески приглушённым голосом сказал он.

Николай посмотрел и замер. Он не мог отвести взгляда от чаш. Их было всего две. Он тянул руки то к розовой, то к серебряной и никак не решался взять одну из них. Наконец сомкнул пальцы на чаше с красными иероглифами и поднёс поближе к себе. На его лице проступило умиротворение. Казалось он медитировал и провалился в какой-то иной мир. Николай гладил чашу, обводил пальцем каждый иероглиф, только что не мурлыкал.

– Совсем плохо, – озвучил Юки мысль Кирилла.

Японец аккуратно забрал чашу из рук Николая. Тот проводил её тревожным взглядом, ничего не сказал и перевёл взгляд на Стаса.

– Извини, так надо, – жёстко сказал друг.