Поток

Но все же не холод и волнующая близость Мелони разбудили его. Этот… сон никак не выходил из головы. Уинстон был почти уверен, что это не первое такое видение, посетившее его с тех пор, как он попал в Анклавы. Он как будто знал всех этих людей и уже испытывал все эти эмоции. Это было скорее похоже не на сон, а на воспоминания, давно забытые и вдруг совершенно отчетливо всплывшие в памяти. Но, даже осознавая все это, он понятия не имел, что теперь делать.

Немного поразмыслив над тем, чтобы разбудить Мелони и рассказать ей про сон и про свои предположения, он выбросил это из головы и решил просто полюбоваться тем, как она спит рядом с ним. Глаза ее были закрыты, а на лице написано такое спокойствие и умиротворенность, что он невольно даже позавидовал тому, насколько трезво такая юная девушка воспринимает тот жуткий мир, в котором ей выпало родиться и жить. Сам Уинстон никак не мог привыкнуть к тому, что происходит вокруг, и тому, как к происходящему относятся другие. Возможно, дело было в том, что он в некоторой степени ощущал себя чужим в этом мире, не видел того, что видели люди, не прошел через все то, через что прошли такие, как Ричард и Димитрий. Но все равно он с трудом мог представить себе, что однажды сможет стать таким же и относиться к человеческим страданиям так же отстраненно, как они.

Он осторожно протянул руку и положил свою ладонь так, чтобы касаться пальцев Мелони. Они сильно сблизились с тех пор, как открыли друг другу свои тайны по пути на тот холм, где чуть не погибли от руки безумца. Уинстон с самого первого дня испытывал что-то к спасенной ими девушке, ему казалось естественным заботиться о ней, чтобы ни в коем случае не позволить вновь случиться чему-то столь же ужасному, как то, что ей уже пришлось пережить. Но эти чувства были больше похожи на чувства брата или, может, близкого друга: теплые, но без какой-то сокровенной нежности, когда каждое прикосновение кажется тебе чем-то невероятным. Теперь же он чувствовал совсем иное. Он все еще слишком живо помнил картину, которая предстала перед ними, когда они с холма заметили внизу Мелони и тех негодяев. Ему было неловко и даже стыдно за свои чувства, но он ничего не мог поделать с желанием прикасаться к ней, не отрываясь смотреть на нее и все время быть рядом.

Конечно, его забота о ней никуда не делась, но стала совсем другой, наполнилась лаской. Ему хотелось защищать ее и оберегать, прислушиваться к ее чувствам, чтобы поддержать, когда это нужно, или не мешать, когда она хотела побыть одна. А еще, как бы ни противно ему было в этом признаваться, он хотел удержать ее, чтобы она была рядом с ним. Все это смешалось у него в груди гремучим коктейлем противоречивых чувств, которые одновременно и мучили его, и делали счастливым, и заставляли испытывать чувство вины.

Пока он, погрузившись в свои размышления, легонько гладил пальцы Мелони, девушка открыла глаза. Уинстон не успел отодвинуться и замер, их лица оказались настолько близко, что он чувствовал ее дыхание. Он начал медленно убирать руку, но она не позволила, мягко, но настойчиво сжав его пальцы. От такого неожиданного прикосновения у него перехватило дыхание, но она продолжала внимательно смотреть ему в глаза, как бы спрашивая: «Ну и что же дальше?»

Уинстон прикоснулся другой рукой к ее щеке и нежно провел по ней тыльной стороной ладони. Мелони улыбнулась и положила руку ему на спину, слегка привлекая к себе. Он обхватил ее за талию и притянул поближе, крепко, но очень бережно заключая ее в объятия. Ее руки погрузились в его волосы, а губы прижались к его губам. Уинстон даже слегка застонал от неожиданности и наслаждения. Ее прикосновения были такими ласковыми, но в то же время сильными, а губы мягкими и горячими. Он крепко прижал ее к себе, его руки спустились вниз по спине, и он ощутил гладкую кожу под своими пальцами там, где одежда немного задралась, обнажая ее стройное и гибкое тело.

Уинстон зашипел, когда она вдруг укусила его за губу, и открыл глаза, которые даже не заметил, как закрыл во время поцелуя.

– А если я скажу Димитрию, что ты решил воспользоваться его добротой и моими страхами ради удовлетворения своих желаний? – Мелони все еще смотрела на него в упор, но теперь хитро улыбалась. Она дотронулась до того места, где от ее укуса на губе выступила капелька крови. – Что ты тогда будешь делать?

Уинстон, не моргая, смотрел в ее глаза, в которых мерцали искорки, и на ее губы, которые были слегка приоткрыты, – на них расцвела немного пугающая, но и манящая улыбка.

– Думаю, что скажу ему правду. – Он облизнул кровь на губе и поцеловал пальцы, которые касались его губ. – Что ты набросилась на меня среди ночи и взяла меня силой.

Мелони хихикнула, схватила его за рубашку и, слегка перекатившись, уселась сверху.

– Как-то так?

– Что-то вроде. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Но потом тебе придется жениться на мне, чтобы уберечь от позора.

Мелони расслабилась и положила голову ему на грудь.