Потом я проснулась

– А чем они воюют?

– Да чем придется. Я же говорю: дикари. Могут камнем запустить, или, например, на всадника с палкой кинуться. Во всяком случае, так мне рассказывали.

– Разве это честно? – у меня этот вопрос вырвался сам собой.

– О чем это ты? – удивленно поднял брови Агер. – Мы никогда не нападаем на них исподтишка.

– Да, но раз у них нет оружия, то любая битва – это всего лишь истребление…

– Не говори так! – возмутился мальчик. – Если бы они согласились жить, как следует, то этого всего вообще можно было бы избежать. Но они не хотят жить, как мы! Разве я виноват в том, что у них нет того, что есть у нас? К тому же, как говорит мой учитель, на войне все средства хороши. Или ты думаешь, будто демоны щадят наших воинов? Как бы не так! Еще никто из тех, кто попал к ним в плен, не возвращался живым. Так что не строй иллюзий на их счет. И чем вас только там учат, раз ты задаешь такие вопросы?

– Не забывай о том, что я еще не все вспомнила, – мне пришлось в очередной раз напомнить собеседнику о моей мнимой травме, чтобы он перестал задавать неудобные вопросы.

– Да помню я, – вздохнул Агер с унылым видом. – Просто ты такие вещи говоришь, что мне не по себе становится. Не вздумай заводить подобные разговоры в присутствии наставника – а то мигом вылетишь и из храма, и вообще из этой жизни.

– Понимаю, не дура, – я с улыбкой покачала головой. – Скажи, у нас с тобой инициация в одно и то же время должна пройти?

– Да, это случится в последний день ташрита.

Я не стала говорить Агеру о том, что его слова прозвучали для меня как абракадабра, и только кивнула в ответ. Если здесь было то же время года, что и в моем мире, то через неделю как раз должен был закончиться октябрь. Возможно, здесь второй осенний месяц назывался ташритом – почему бы и нет?

– А потом?

– Потом каждый из нас пойдет своей дорогой, как я уже говорил тебе. И только от нас зависит, какой она будет, так что постарайся забыть о том вздоре, что ты мне несла только что. Бальтазар может сделать тебя очень счастливой. А когда я вернусь с войны богатым человеком, то, может быть…

Мальчик вдруг замолчал и покраснел. Сначала я не поняла причину его смущения, но уже через несколько секунд до меня дошло, что, возможно, Ану и Агера связывали не только дружеские отношения. Представив себя в роли жены, я с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. Однако уже в следующий момент мне стало не до веселья. На самом деле, это очень полезно, когда твоя мать – историк. Например, я точно знала, что в прежние времена я уже считалась бы достаточно взрослой для семейной жизни. Мысленно присвистнув, я показала своему потенциальному жениху воображаемый кукиш и сделала вид, что задумалась о чем-то, чтобы немного прийти в себя. Тем временем Агер, справившись со смущением, подытожил свою лекцию:

– Думаю, на сегодня достаточно с тебя. Я дома подумаю о том, что тебе еще рассказать. Ты тоже подготовь вопросы. Хотя, может быть, к тому времени к тебе уже вернется память.

– Очень на это надеюсь, – поддакнула я, не представляя, чем буду заниматься, как только останусь одна.

Мне нужно было вытянуть из него информацию, которая помогла бы мне быстрее слинять отсюда, однако проблема заключалась в том, что я понятия не имела, о чем нужно было спрашивать. С одной стороны, речи Агера говорили о том, что его общество было крайне ограниченным и отсталым. С другой, умела ведь вторая Ана гулять во сне – ученые из моего мира могли о таком только мечтать. Была ли эта способность уникальной – или здесь подобное считалось в порядке вещей? Девочка говорила, что ей обладали только избранные, но так ли это было, на самом деле? Наконец, я приняла решение и, тщательно подбирая слова, обратилась к мальчику:

– Скажи, а разве мы не можем сражаться с песчаными демонами с помощью снов? Прости, если несу чушь, но у меня в голове все перепуталось – никак не могу собрать мысли в кучу.

– Ну, это вообще не вариант, – как ни в чем не бывало, ответил Агер, из чего я сделала вывод, что он прекрасно понял, о чем идет речь. – С ними это не сработает, мы пытались. Лучшие из лучших пробовали пробраться сквозь коридоры сновидений, но из этого ничего не вышло.

– То есть перемещение работает только в одном направлении?

– Можно и так сказать, – кивнул мальчик. – Но все это не имеет никакого значения, потому что оборотный мир – всего лишь иллюзия. Все, что там есть, ненастоящее.

Это я ненастоящая?! Мне вдруг захотелось двинуть мальчишке по носу, чтобы он на себе ощутил всю нереальность моего существования, но я сдержалась и продолжила:

– А ты?

– Что – я?

– Гуляешь по ночам?

– Да, бывает, – усмехнулся Агер. – Видел там свое отражение, но тот второй я какой-то слюнтяй. Когда он увидел меня впервые, то испугался и орал, как девчонка. Я даже испугался, что он проснется. Сама знаешь, как это неприятно, когда подобное происходит. Так что я стараюсь не наведываться туда. Мне рассказывали, что один из наших как-то решил подшутить над своим двойником и напугал его, в то время как сам нес стражу на башне.

– И что?