Потомки песчаных бурь

– Знаете, на заре кинематографа зрители в ужасе бросались вон из зала, увидев на белом полотне экрана движущийся на них поезд. Представьте, что вы в кинозале. Ясно?

Дэн беспомощно потер ладонью лоб, и что-то пробормотал, а Бурый небрежно спросил, равнодушно разглядывая плавающую по экрану компьютера картинку:

–А этот… завод был заброшен по этой причине?

Незнакомец просто и буднично ответил:

– Да.

Бурый оторвался от экрана и посмотрел на него:

– А вы? Что здесь делаете вы? Как вы можете здесь находиться?

– Как видите, могу, – спокойно пожал плечами незнакомец. – Если подобные… киносеансы происходят, то они проходят мимо меня. Я из тех зрителей, которые спят в зале во время фильма.

– Но для чего вы здесь живете? – вступил в разговор Дэн. – Разве на любой из баз не спокойнее?

– Не спокойнее, – терпеливо ответил незнакомец.

– Но почему?

– Я ведь вас не спрашиваю, как вы здесь оказались – ведь все авиатрассы проходят в стороне от этого места.

– А я могу вам сказать…

– А я не хочу – ни слушать, как вы здесь оказались, ни отвечать на ваш вопрос, – совершенно спокойно, но твердо сказал незнакомец.

– Простите… – осекся Дэн.

– Все в порядке, – дружелюбно улыбнулся незнакомец. Повисло тягостное молчание. Дэн кашлянул, спохватился и представился:

– Я Дэн. А это…

– Можно просто Бурый, – угрюмо перебил Бурый товарища. Дэн подождал немного, но незнакомец молчал, и не думая представиться в ответ. Тогда Дэн, кивая незнакомцу головой, напомнил:

– А вы…

Незнакомец понял, что ему нужно представиться тоже, странно замялся и сказал, неловко улыбнувшись:

– Зовите меня… Абрам.

Повисла пауза. Бурый оторвался от созерцания картинки на мониторе компьютера и уставился на хозяина:

– Вы?! Да какой же вы Абрам? Вы абрамов-то хоть видали? Вот у нас на «Миссури-2» Абрам так Абрам. Вайнштейн. Шляпа и пейсы у него. И еще кой-чего…

Незнакомец немного смущено рассмеялся:

– Вы правы. Я не Абрам.

– А кто? – удивленно пробормотал Дэн. Хозяин пожал плечами:

– Вот незадача… Да называйте как хотите, – махнул он рукой. Напарники переглянулись и Бурый презрительно фыркнул:

– Тоже мне, конспиратор. Не хотите назваться – не надо.

Дэн ткнул Бурого в бок, стараясь унять его грубость. Незнакомец примирительно поднял руку вверх:

– Вы не поняли. Я действительно давно обхожусь без имени.

Оба гостя смотрели на него, ожидая продолжения. Но хозяин молчал, будто раздумывая о чем-то.

– Постойте… – пытаясь осмыслить услышанное, сказал Дэн. – Но раньше ведь у вас было имя?

– Мама вас называла как-то? – тоном, каким принято разговаривать с идиотом, рявкнул Бурый. Хозяин снова рассмеялся, но не так весело, как прежде:

– Я сирота (Дэн побледнел от неловкости за бестактность товарища). А то имя, которым меня нарекли в приюте, мне никогда не нравилось. Потом я попал в артель… Впрочем, это долго рассказывать. У меня было прозвище. А потом я попал сюда и лишился и этого импровизированного имени.

Помолчали. Потом неутомимый Бурый тихо, но настойчиво спросил:

– Но начальство-то у вас имеется, и оно непременно вас как-нибудь называет.

– О да, у меня очень интересный начальник – по части того, как он меня называет, – снова улыбнулся хозяин, то ли делая вид, то ли действительно не замечая напористой издевки в словах Бурого. – Каждый раз, когда мы общаемся, он дает мне новое имя.

Бурый нервно хохотнул, а незнакомец продолжал:

– Видимся мы редко – раз в два – три месяца. Его личный помощник, который везде с ним таскается, рассказывал, что он вообще часто путает имена и помощнику постоянно приходится напоминать, кого как зовут. Относится это, правда, лишь к подчиненным. Имена своего, более высокого начальства, он никогда не путает и не забывает. То же самое касается цифр – каких-либо сроков и особенно денежных сумм. Тут его память безотказна. Однако даже своего помощника он именует Бобом, хотя того зовут Оливером. Но в этом хоть какое-то постоянство, чего не скажешь обо мне. Абрамом, кстати, он меня назвал. А еще Артемом, Арменом и Адамом. Даже Абреком как-то назвал.

– Похож, – отреагировал Бурый. Дэн снова пихнул его локтем. А человек без имени добавил:

– Вот так и вышло, что у меня всю жизнь не было своего имени. И это не так плохо, как может показаться.

– Вы так считаете? – неприветливо глядя на него, сказал Бурый. – А, по-моему, человек всегда должен помнить о том, кто он и откуда.

– Однако человечеству это не помогло. И теперь воспоминания – это все, чем ему приходиться довольствоваться.

Бурый недовольно засопел.

– Вы можете сказать, что хорошего в патриотизме? – спросил незнакомец.

– Как что хорошего? – удивился Дэн. – Он объединяет нацию!