Потомки скифов

Уже не раз Иван Семенович украдкой посматривал в сторону сына Сколота. И убедился, что Гартак держится как-то настороженно. Он едва дотрагивался до пищи, выпил лишь маленькую чашу оксюгалы, отчего серое его лицо порозовело, а глаза забегали быстрее обычного. Казалось, Гартак все время когото выискивал и не оставлял надежды найти его. Даже во время рассказа Ормада Гартак думал совсем о другом. Один раз его быстрый взгляд встретился со взглядом Ивана Семеновича, но он тотчас опустил голову и задумался, притворившись, что увлечен рассказом старика. Может быть, именно это и встревожило геолога? Да, Ивана Семеновича явно беспокоил Гартак. В глазах его пряталась угроза, это было ясно, хотя он и маскировал ее жалким подобием улыбки.

«Враг… Враг… Да еще и очень коварный… - подумал Иван Семенович. - Но ведь он не осмелится что-то затеять, мы же его гости!»

На некоторое время внимание геолога было отвлечено новыми руладами своеобразной скифской мелодии - музыки тимпанов и свирелей. Это был веселый, стремительный танец, в который вплетался звон мечей. Участники пира потеснились, освобождая место для танцев. Три стройные девушки начали танцевать, состязаясь между собой. Они то легко и грациозно плыли по ковру, едва касаясь его носками своих маленьких сапожек, то высоко взлетали ввысь, то будто распластывались по земле. Играли тимпаны, свистели свирели, раздавались возгласы зрителей, в такт мелодии ударявших чашей о чашу иди мечом о меч.

Упиваясь редкостным зрелищем, Дмитрий Борисович бормотал:

- Да, именно такой рисунок был на куль-обских золотых пластинах… Вот-вот - те же самые движения… А теперь руки закинуты назад… Удивительно!..

Музыка неожиданно оборвалась. Вместе с последними звуками тимпанов и свирелей застыли танцовщицы. Это получилось чрезвычайно эффектно: почти скульптурная неподвижность после исполненного бурных движений танца. По знаку Сколота слуги поднесли танцовщицам чаши с оксюгалой. Молодые скифские девушки, еще тяжело дыша после танца, поклонились вождю и, не задумываясь, одним духом опустошили чаши и удалились под приветственные крики пирующих.

Иван Семенович опять незаметно бросил взгляд на Гартака. Тот держал в руках чашу с оксюгалой, но не пил. Геолог заметил, как дрожат его руки. Вот он опустил чашу, его взор устремился куда-то за площадь. Иван Семенович проследил за взглядом Гартака и заметил, что между дальними кибитками происходит какое-то движение. Геолог еще раз взглянул на Гартака. Не оставалось никаких сомнений: именно это движение занимало все мысли Гартака. Он нервно сплел пальцы рук, от напряжения лицо его дергалось, и теперь он уже не отрывал взгляда от людей, которые шли сюда. Кто же эти люди?

Вдруг Иван Семенович услышал испуганный голос Лиды:

- Сюда идет Дорбатай!

- И его помощницы, - добавил Артем.

- Что ему здесь нужно?.. - задумчиво спросил Дмитрий Борисович.

А старый вещун, еще более торжественный и важный, чем прежде, словно ему и не довелось пережить позорное поражение, шел прямо к Сколоту. Красный плащ тяжело волочился за вещуном, высокий головной убор был надвинут до самых бровей. Он опирался на длинный посох, увенчанный золотой фигуркой совы.

Смех и разговоры обрывались там, где проходил Дорбатай, будто он гасил их своей темной тенью. За ним двигались его подручные, одетые так же торжественно, как и он, - жрицы в расшитых льняных платьях и мужчины в праздничных красных плащах с украшениями, с кинжалами за поясами.

В тишине прозвучали одинокие приветственные возгласы. Это встречали Дорбатая знатные скифы, до того сидевшие отдельной группой. Явно озабоченный Варкан нагнулся и тихо сказал Дмитрию Борисовичу;

- Это очень странно. Дорбатай почти никогда не появляется на пирах. И здесь его никто не ждал… Разве что эти спесивцы? - он кивнул в сторону знати.

А Дорбатай как будто и не замечал того, что его появление резко изменило настроение пирующих. Впрочем, может быть, это как раз и входило в его планы? Так или иначе он спокойно подошел к Сколоту, низко поклонился и заговорил, глядя прямо в пытливые глаза вождя, явно удивленного его появлением.

- Прославленный и любимый богами Сколот! - начал громким голосом Дорбатай. - Привет тебе! Привет также прославленным и могучим чужестранцам, которые сидят рядом с тобой!..

- Слова приветственные, а тон угрожающий, - вполголоса заметил Дмитрий Борисович Варкану, который переводил ему речь вещуна.

- Да, эти чужеземцы могучи и всесильны, - продолжал Дорбатай, - иначе они не могли бы занять почетное и священное место рядом с вождем, на которое не имеет права никто, кроме самых храбрых, самых прославленных воинов. Да, они могучи, ибо даже подчинили себе вождя. Ведь рядом с тобой, о Сколот, находится чужая девушка, хотя по законам она не вправе сидеть рядом с вождем. Это оскорбление богам! Но боги молчат… Значит, чужестранцы и в самом деле всемогущи и могут творить все, что пожелают, даже смеяться над нашими древними и священными законами и обычаями. Что ж, я, скромный вещун Дорбатай, приветствую могучих чужеземцев!