Потомки

Впрочем, я ей верю. Верю, несмотря ни на что. Она действительно меня любила.

— Простите, девочки, — говорю я. — За тех парней на яхте. Мы успели попрощаться с мамой, и это главное. Надеюсь, с вами все в порядке?

— Маме бы такое прощание понравилось. — говорит Скотти.

— А я думаю, она показала бы тем парням сиськи, — говорит Алекс.

Скотти смеется, и я знаю, что Алекс улыбается.

Девочки гребут медленно, Скотти то и дело останавливается передохнуть. Бросив весла, она сидит сгорбившись и смотрит в одну точку. Наверное, она плачет. Внезапно Скотти выпрямляется и показывает мне свою руку.

— Смотри, у меня мама осталась под ногтями, — говорит она.

Да, под ногтями у нее действительно остались частички пепла.

Скотти показывает свои ногти Алекс. Та качает головой и смотрит на Скотти взглядом, в котором можно прочесть: «Привыкай. Теперь мама будет с тобой до конца твоих дней. Она будет рядом в твой день рождения, на Рождество, когда у тебя начнутся месячные, когда ты окончишь школу, когда будешь заниматься сексом, когда выйдешь замуж, когда будешь рожать детей, когда умрешь. Она всегда будет с тобой, просто ты не будешь ее видеть».

Мне кажется, Алекс хочет сказать именно это; во всяком случае, между сестрами возникает некое молчаливое понимание. Они вновь берутся за весла, и от мерного плеска я впадаю в транс. Весло хлопает по воде, скользит вдоль борта каноэ, выныривает и описывает полукруг, разбрасывая сверкающие брызги. Хлоп! Ш-ш-ш! Хлюп! Хлоп! Ш-ш-ш! Хлюп! Я вспоминаю о том вечере, когда Скотти рассматривала свой альбом, и о том, как она переложила фотографию матери под фотографии моих предков.

— Я помещу ее в конце альбома, — сказала Скотти.

Так Джоани оказалась в самом конце. Не думаю, что Скотти что-то хотела этим сказать. В ее альбоме и в самом деле нет системы, но ведь это не фамильное древо, а просто альбом, где собраны маленькие кусочки нашей жизни, те моменты, которые нам хотелось бы помнить, а потом забыть.

— Конец, — говорит Скотти.

— Конец, — говорит Алекс.

Скотти закрывает альбом.

Я думаю о своей жене, о ее маленькой фотографии в конце альбома. Вот и все, что осталось от ее жизни. Жаль, что она ничего не сказала нам на прощание. Хотел бы я знать — что? Я злюсь на себя за то, что не знаю этого. И вдруг я понимаю, что свое последнее слово она все же сказала, и его услышали я и ее дочери. Я прошу девочек грести сильнее, чтобы взобраться вон на ту волну, что уже совсем близко. Они налегают на весла, каноэ взлетает на гребень, и мы легко проскальзываем над рифом и темными подводными тенями. С берега может показаться, что мы совершаем морскую прогулку и абсолютно счастливы. Что ж, когда-нибудь мы и в самом деле будем счастливы. И пусть я утратил способность прокладывать путь в океане. Я крепко держу в руках руль, чтобы наша лодка плыла к берегу.