Потомок

На берегу нашли несколько коряг и останков бревен, и с наступлением ночи двое молодых людей, кто посильнее, поплыли с этими деревяшками за лодкой. Помогло, что за день шлюпку прибило к берегу поближе и до нее оставалось доплыть не более пятидесяти метров. Но и эта дистанция для голодных, измученных людей была очень длинной. Все же, доплыв, ребята залезли в шлюпку, еще законсервированную брезентовым чехлом. По счастью, когда скинули материю, в шлюпке оказались весла, и парни быстро пригнали ее к берегу. Вычерпав воду, люди погрузились в лодку и тщательно изучили нутро: нет ли течи, до берега ведь необходимо преодолеть не менее пяти миль. Под утро, спрятав суденышко среди скал, все сели, прижимаясь друг к другу, чтобы провести свой последний день на острове и ночью тронуться в путь. Холод, жажда и голод сделали свое мерзкое дело: к ночи двое уже не смогли встать. Их донесли и, усадив на корму, вышли в море.

Отчетливо рассмотрев и прочувствовав все мытарства новых друзей, именно в том виде, как произошли и пережились они в сознании этого пожилого человека, я испытал глубочайшее сочувствие и боль за них всех. Ни слов, ни мыслей для передачи в сознание Айрона у меня не было. Только боль, сожаление и сочувствие. Он понял это, повернулся, положил свою ладонь на мою:

– Наверно, у всех нас схожие истории. Такое сострадание многого стоит… Однако объясни: как ты все это делаешь? – мужчина прямо посмотрел мне в глаза.

– И не только делаю сам, но и должен помочь всем обрести такие возможности. Как бы получше сказать, чтоб без пафоса: сделать первый шаг, а затем пройти весь путь и победить, так, пожалуй, будет верно.

Десяти минут мне хватило передать ему все, что знал сам о произошедшем с людьми и перспективах выживших. Оставил только нераскрытым, от кого и как я получил все знания. Чем дальше, тем сильней он сжимал мою руку и, усвоив все, резко отпустил. Его мысли зазвучали в моей голове:

– Знаешь, я давно чувствовал и знал, что нам предстоит встретиться. Уже много лет я служу священником в церкви Адвентистов Седьмого Дня, – начал свою личную историю Айрон.

– Все последнее время много ездил и на Ближний Восток, и по Старому Свету, и здесь, по Америке, изучая манускрипты, беседуя со сведущими. В нашей церкви, не во всей, но у нескольких служителей, сложилось отличное от канонического мнение о ряде грядущих событий. Как оказалось, такие же немногочисленные группы со своими взглядами на события как прошлого, так и будущего сложились и в церквях других конфессий и даже религий. Мы чувствовали и понимали: что-то грядет, и многое из прошлого при взгляде под несколько другим углом от принятого говорило о близкой катастрофе и предрекало ее. В большинстве случаев нас просто игнорировали и запрещали думать таким образом. Но я остался при своих убеждениях, а те ретрограды, кто запрещал, не видели, скорей всего, ничего дальше своего носа, перед которым уже стояла смерть. Она к ним и пришла, наверное.

В этот момент Николь скомандовала гребцам по правому борту «сушить весла», лодка свернула направо и, зашелестев прибрежной галькой, выскочила на берег перед скалой, закрывающей катер.

Мы с Айроном переглянулись: пришло время отдыха измученных походом людей, договорим потом. Помогая ослабленным, поднялись на палубу. Усталость и стресс не позволили прибывшим даже удивиться трупу медведя. Они молча обходили его, а некоторые даже наступали.

Накормив и напоив всех безопасными дозами воды и пищи, девушки разложили людей отдыхать, где только было возможно.

Мария осталась присматривать за прибывшими, а Сэм и Николь заступили на дежурство. Я отправился ночевать в моторный отсек. Там было тепло и сухо. Мария принесла одеяло и бережно укрыла меня.

III. ОСОЗНАНИЕ

ПОСВЯЩЕНИЕ

Проснулся рано, на часах почти ровно шесть утра. Что-то необычное возникло в сознании. Разобравшись в ощущениях, понял: мне надо выйти на пляж, там станет ясней.

На свежем воздухе бодрый настрой сменил ночную вялость моих мыслей, но, кроме этого, ничего не произошло, и, перед тем как идти обратно спать, я решил прогуляться до обрыва и назад. Темная стена скалы росла ввысь по мере моего приближения, и черная тень как бы сгущалась передо мной. Приблизившись к могиле Мигеля, осознал, что он и звал. Прохладный порыв проник под куртку, наброшенную поверх майки. Моряк уже здесь, позади меня. Не оборачиваясь, я поздоровался:

– Здравствуй, Мигель.

– Я не «здравствую», просто здесь, – пограничник обошел меня и встал напротив. В сумрачной темноте не разглядеть было его полупрозрачность, и это располагало к спокойному общению.