Потомок Люцифера (СИ)

Все передернули плечами, представив такую картину. Было малоприятно. И понятно, почему этот маг сошел с ума. Впоследствии. Ведь это проблема многих людей, что видели ужасы войны и множество трупов, весьма неприглядных на вид, как я понимал. Я о подобном читал, когда увлекался и маггловскими науками, помимо магии.

— Поэтому он учился еще усерднее, разучивал множество защитных заклинаний и разрабатывал новые, как рассказывала его профессор нумерологии, которая помогала ему в некоторых расчетах. Она мертва, к сожалению. Была магглорожденной, — пояснил Дамблдор. — Одна из первых жертв войны. Но не в этом суть. Он искал все, чем можно было бы защитить себя. А в итоге понял, что абсолютной защиты не существует. Всегда будет что-то сильнее. Та же авада, которую он так любил, была таким заклинанием. Я думаю, что тот факт, что от нее нельзя защититься, и привлекал его. Думаю, так он пытался бороться со своим страхом. Ведь это слабость, а слабым Том быть не хотел, — он вылил один из пузырьков в омут памяти и повернулся к нам. — Это воспоминание изменено, но показывает то, что нужно. Кроме окончания разговора. Но так вы узнаете, что именно сделал Том Реддл для того, чтобы не умереть. Подойдите.

Мы встали, и подошли к Директору и омуту памяти перед ним. Заняв место по кругу, мы одновременно окунулись в воспоминание. Туманка затянула нас, погружая в чужую память.

Оказавшись в кабинете, который явно принадлежал зельевару, но не Снейпу, мы увидели незнакомого старичка. Дамблдор стоял рядом, и вышел чуть вперед.

— Это Слизнорт. Когда Том учился, он был его деканом и профессором зельеварения.

Мы кивнули, принимая его пояснение.

Мужчина, что сидел за столом в кабинете что-то увлеченно писал на пергаменте, периодически отвлекаясь на какой-то десерт, желтого цвета. Он был похож на сухофрукт, и, судя по его довольному лицу, он ему очень нравился. Правда, он был не столь ярким, как лимонные дольки, что так любил Дамблдор. Вдруг послышался легкий стук в дверь, и профессор оторвался от своей работы. Он поднял голову, с интересом смотря на вход в свой кабинет. Кашлянув, он пригласил войти своего гостя.

Я уже видел это лицо в коридоре, перед тем, как узнал о нападении на Драко. В кабинет зельевара вошел Волдеморт. Он же Том Реддл. Только более молодая версия. На вид ему здесь было немногим больше меня. Он улыбнулся, при виде Слизнорта, но эта эмоция никак не задела его глаза. Эту мелочь я запомнил очень четко.

— Добрый вечер, Том. Что-то произошло? — спросил декан с легкой улыбкой, указывая парню на кресло, напротив его стола. Реддл кивнул, пройдя вперед, но не садясь, а вставая подле горящего камина. Что немного удивило профессора, судя по его взгляду.

— Профессор, у меня недавно возник один вопрос. И я не знал, кому лучше задать его, но кроме вас, никто не будет честным со мной.

Слизнорту явно польстили эти слова и доверие со стороны Тома. Я же только удивленно смотрел на все это, не зная, чего ждать от этого воспоминания.

— Есть ли разделы магии, которые вы не вправе нам преподавать или, даже, рассказывать?

— Конечно, Том. Темная магия и многие другие разделы запрещены уже сотни лет. И мы не можем рассказать об этом. Если не хотим ощутить на себе недовольство министерства магии. — очень Слизеринский ответ.

Я с улыбкой смотрел на Тома, который расслабил плечи и прошёл к креслу, садясь в него. Он взглянул на банку, из которой недавно что-то ел профессор.

— Вам понравился мой подарок? — спросил он с легкой улыбкой, которая снова была весьма наигранной. Но профессор, почему-то велся на это. Видимо он, особо сильно любил лесть и подхалимство.

— Конечно, Том! Но как ты узнал, что я люблю засахаренные ананасы? — спросил он, лукаво глядя на Реддла.

Тот ухмыльнулся, смотря на зельевара. И легко ответил ему:

— Думаю, оставлю это в тайне. Я рад, что вы приняли мой подарок. Но у меня есть еще вопрос.

Профессор кивнул, побуждая его продолжить говорить и параллельно заваривая для них чай. Мы же молча стояли, наблюдая за ними.

— Недавно я был в запретной секции. Профессор ЗОТИ дал мне разрешение, чтобы я изучил дополнительную литературу к следующей теме.

Мне нравилась манера Тома вести разговор. Он говорил мелочи, которые мало что значили, но эти уточнения отвлекали и располагали к себе.

— И наткнулся на одну книгу. Там было одно заклинание. И я не совсем понял его смысл. Оно звучало как: Крестраж.

Нас быстро выкинуло из омута памяти, мы стояли вокруг него, удивленно глядя друг на друга, но мой отец был весьма спокоен.

— Для меня это не новость. Ведь Гарри был крестражем раньше. Пока я не вмешался.

Ошарашеные лица всех присутствующих я, наверное, запомню на всю жизнь.

— И догадывался, что он был не единственным. Лилит должна была позаботиться об остальных. Чего она не сделала, судя по тому, что ему удалось воскреснуть.

— Я рад, что с Гарри все обошлось, но дело в том, что их практически невозможно обнаружить. Ведь он мог спрятать их где угодно. И, как вы поняли, тот дневник, который нашли возле Джинни, возможно был им.