Потомок Одина

Хлосниан улыбнулся и закачал головой. Она сделала вид, что это её успокоило. Довольно сложно осознать, что она покинет этот мир, но вот осознать, что никто не знает наверняка, по какой дороге ей идти, было просто невозможно.

Она принялась разглядывать детали рисунка. Мужчины носили одинаковую одежду – кольчуги и белые плащи. На их груди она заметила следы красных крестов, уменьшавшихся к поясу. Возможно, семейные щиты.

Значит, там у них тоже есть воины.

Но позади мужчин находилось дерево, и это немного успокоило Хирку. Итак, это её новый дом? А вот камни, через которые ей предстоит пройти. Она подняла глаза, но не увидела ничего кроме гор. Никакого дрожания воздуха. Никаких признаков того, что имлинг перестанет существовать, если пройдёт между камнями с помощью Потока.

Как раз это и пугало больше всего. Пройти между камнями без Потока невозможно. В этом ей мог помочь Хлосниан или кто-нибудь другой. Но люди слепы к земле. Они подобны ей. Они не могут сливаться с Потоком.

Она может покинуть этот мир, но она никогда не сможет вернуться.

Врата

Гонг ударил девять раз перед тем, как Хирка покинула Эйсвальдр и зашагала по улице Даукаттгата. Из-за воцарившегося мрака было легко оставаться незамеченной, хотя Хирка уже переоделась в свои вещи – поношенные, но приятно знакомые.

Праздник всё ещё не закончился. Легко одетые женщины липли к кричащим мужчинам у дверей таверн. Некоторые уже завершили отмечать день Ворононосца и были готовы вернуться домой. Другие валялись на скамейках – завтра они проснутся с похмельем. Она могла бы им помочь. Она могла бы подать им луковый суп и травы в самый нужный момент, но завтра её уже здесь не будет.

Хирка плотнее закуталась в тяжёлый шерстяной плащ цвета еловой хвои – подарок Ярладина. Сначала член Совета показал ей плащ, достойный Ворононосца, из чистого шёлка, расшитый серебряными нитями и синими камнями. Такой плащ будет привлекать внимание, в какой бы мир она ни попала. Она поблагодарила и отказалась, и в редкий момент понимания член Совета принёс ей этот простой плащ. Хирка испытала облегчение от его полной обычности. Его единственной задачей было греть и скрывать её. Вот и всё, что надо. Никто не видел, что у неё нет хвоста, а капюшон скрывал рыжие волосы.

На углу у тёмной мастерской набивщика мебели Хирка свернула с Даукаттгаты. На берегу реки чёткая сеть улиц превращалась в лабиринт переулков. Хирка недолго прожила здесь, но она знала их как свои пять пальцев. Чайный дом находился на реке и был похож на плот. Фонарь снаружи был потушен, но внутри виднелся свет очага. Вокруг низких столов было пусто, но чаши и подносы ещё не убрали. Заведение Линдри тоже было открыто допоздна. Наверное, это неудивительно. Смена Ворононосца происходит не каждый день. Особенно если новый Ворононосец ни дня не просидел на своём кресле.

Хирка открыла дверь, и ветер, залетевший в помещение, глухими звуками поведал о её приходе. Линдри оторвал взгляд от коробочек с чаем, чтобы сказать, что заведение закрыто, но увидел Хирку и замер. Из-за морщин на его лице можно было подумать, что он улыбается, даже когда он этого не делал.

Она прошла между столами и подошла к нему. Линдри одной рукой облокотился о составленные ящики с чаем, а другой упёрся в бедро. Попытка показаться строгим провалилась. Хирка прикусила нижнюю губу, чтобы заглушить горе, которое испытывала. Горе от того, что ушла от него, не сказав ни слова, и от того, что ей придётся поступить так ещё раз. Он кивал безо всякой цели и смысла. Так делают старики, чтобы подчеркнуть, что дела обстоят именно так, как обстоят. А потом он дрожащими руками притянул Хирку к себе и тихо похлопал по спине. Он, наконец, заговорил хриплым голосом:

– Почему ничего не сказала, Рыжая?

Хирка не ответила. Она положила подбородок ему на плечо и закрыла глаза.

– Надо было сказать, Рыжая. Надо было сказать, – он сделал шаг назад и оглядел её. Хирка улыбнулась. Оба они знали, что она ничего не могла сказать. Он поставил чайник и раздул искры в очаге. Она вынула из мешка льняной мешочек и протянула ему.

– Завари вот этот. Он растёт в Блиндболе. Ничего подобного ему не существует.

Он взвесил мешочек в руке, не отводя взгляда от Хирки.

– Говорят, что ты – потомок Одина. Что ты убила стражей и сбежала в Равнхов. Кое-кто говорит, что ты начала там войну, кто-то говорит, что ты её остановила. Ты разбудила дракона в Бромфьелле и разделила равнины пополам. А потом явилась сюда и разрушила зал Ритуала и подняла восстание против Всевидящего. Кое-кто утверждает, что ты Его убила, кто-то говорит, что это сделал Ример Ан-Эльдерин. Некоторые говорят, что Его там вообще никогда не было. Так что если ты хотела остаться незамеченной, то на самом деле тебе это не удалось, Рыжая.

– Мне многое не удалось, Линдри.