Потому что это был ты

Ну а Сабина удовольствовалась, если можно так выразиться, внесемейным шестимесячным адюльтером, чтобы забыть убожество жизни, проходившей, на ее взгляд, слишком уж быстро. Однако благоразумие все же возобладало, и она вернулась в надежные, хоть и не слишком горячие, объятия своего спутника жизни, предпочтя их рискованной страсти любовника, который, кстати, совсем не возражал против долгих, постоянных отношений. Между супругами не было особой любви, но нежность Реми, с которым она прожила пятнадцать лет, все-таки действовала на нее успокаивающе, позволяя думать, что и малые дозы секса – тоже неплохой выход для сорокалетней, еще цветущей женщины.

– Ну, знаешь ли! – возмущенно вскричала Амели, когда Камилла переступила порог кафе.

– Извините, девочки! Люк на несколько минут заболтался со своими приятелями, и этого хватило, чтобы попасть в жуткую пробку, сначала по дороге домой, а потом обратно в центр! – объявила Камилла, устало рухнув на красную кожаную банкетку в отделении для курящих, рядом с террасой.

Амели пробормотала, с оттенком легкой зависти:

– Лично мне материнские переживания уже не грозят: моя дочь, наверное, вряд ли помнит, где я живу.

Сабина, которая так и осталась бездетной, уныло добавила:

– Увы, мне тоже эти тревоги незнакомы.

– Эй, кончайте причитать! – воскликнула Камилла. – Я не для того проторчала полтора часа в пробках, чтобы сидеть тут как на похоронах! Вы аперитив уже заказали?

– Ничего мы не заказывали, ждали тебя. Вспомни: ты же обещала нас угостить каким-то знаменитым вином, которое, по твоим словам, «обжигает, как огонь», – с усмешкой сказала Амели.

Камилла заглянула в меню, затем подозвала официанта.

– О, вот и мои милые клиентки снова пожаловали! Чем будем лакомиться сегодня вечером? – спросил Ален.

– Ты сохранил те бутылки, что я тебе оставила в прошлом месяце? – спросила Камилла.

– Конечно, а что мне с ними делать? Сам-то я пью только колу.

– Прекрасно! Значит, принеси-ка ты нам бутылку «Grain d’amour»[4]. Надеюсь, ты его держал на холоде?

– А то нет! Итак, бутылку «Grain d’amour» для дам! – провозгласил Ален, вытирая столик, который только что освободился.

Амели вопросительно взглянула на Камиллу:

– Что это за штука – «Grain d’amour»?

– Розовое вино с юго-западных виноградников, – я только недавно его для себя открыла.

– Ага, и не иначе как тебе его преподнес очередной продажный деляга-клиент, которого ты вырвала из когтей правосудия? – ехидно бросила Амели.

– Ничего подобного! Ты можешь себе представить клиента, способного преподнести мне вино с таким… э-э-э… игривым названием?

– Да, ты права, это было бы похоже на намек, но от мадам Мабрек или, вернее, от мадемуазель Лубен можно ждать любых сюрпризов!

Камилла чуть не задохнулась от возмущения:

– Ну и юморок у тебя!

Амели знала, как трепетно ее подруга относилась к своей личной жизни, и решила не портить вечер. Она отказалась от допроса, сменив его на более невинную тему:

– Она хоть вкусная, эта твоя «Капелька»?

– Очень сладкое, бархатистое вино и легко пьется. Я вообще-то всегда предпочитала красные вина, но когда один человек дал мне попробовать это, я его сразу оценила! – восторженно объявила Камилла. Амели не смогла упустить такой удобный случай поддразнить свою подружку, хотя и боялась, что та замкнется в упрямом молчании, и спросила с коварной улыбочкой:

– Надо же, один человек! И кто бы это мог быть?

Сабина смущенно уткнулась в меню. Камилла ничего не ответила, и тогда Амели продолжила:

– Ну и как обстоят твои дела с этим одним человеком? Вы наконец определились? Только избавь нас от своей знаменитой песенки: «Мы познакомились еще в лицее, потом встретились двадцать семь лет спустя, и у нас потрясающий роман… и бла-бла-бла!»

Камилла нервно постукивала пальцем по сигарете над пепельницей, якобы стряхивая лишний пепел.

– А что вы хотите услышать? Вы и так уже все знаете! – наконец ответила она, избегая смотреть на подруг.

Камилла и Стивен действительно познакомились в лицее «Вольный воздух», когда им было по шестнадцать лет, и пылко влюбились друг в друга. Со временем каждый пошел по жизни своей дорогой, забыв об этом юношеском романе. По крайней мере, так им казалось.

В разлуке прошло двадцать семь лет, и вот однажды утром Камилла получила письмо, в котором Стивен предлагал ей встретиться. С оговоркой: «Только если ты захочешь…»[5] – именно эти слова он неизменно произносил в юности, стремясь исполнять любые желания возлюбленной, слишком уверенной в своей власти над ним.

Все эти годы Стивен лелеял в душе тайную надежду на возрождение их любви. Жизнь была к нему благосклонна: он стал счастливым мужем, а затем и отцом, но время шло, а воспоминание о Камилле все не угасало и слишком часто возвращалось к нему. Потом жена Стивена погибла в автомобильной катастрофе, и для него началась черная полоса. Чтобы выстоять, он всецело посвятил себя дочери Кайле и двум своим книжным магазинам, одному в Париже, другому в Лондоне.