Потому что это колдовство

Ему повезло найти такую работу, где не приходится общаться с носителями соблазнов. Второго предательства тонкая душа юноши не выдержит.

По ночам Виталию часто снится одно и то же: Лиза, стоит перед ним на коленях, умоляет простить, в то время как он наносит себе смертельные раны.

Кровь, резко пахнет кофе с корицей,  хлещет из нанесённых огромным ножом отверстий, стекает по обезображенному ужасом лицу девушки. Она плачет кровавыми слезами, заламывает руки, целует его ноги.

– Пусть теперь она мучается, – думает умирающий Виталий. – Любовь к ней я унесу с собой в могилу.

Этот сон юноша ни разу не досмотрел до конца. На одном и том же месте ему становится жалко её, себя, любви, которая вынуждена умирать в муках. Каждый раз он просыпается в поту с сильным сердцебиением, после чего не мог заснуть.

Что Виталий только не делал: уничтожил фотографии, сжёг посвящённые Лизе стихи и тысячу раз написанное на листках бумаги имя, даже в церковь ходил, хотя не смог заставить себя верить в реальность Бога.

Ещё хуже юноша почувствовал себя, когда недавно увидел предмет скорбных мук с маленькой девочкой на руках. Лиза виновато улыбнулась, даже хотела что-то сказать.

Виталий отвернулся, убежал, потом долго плакал. В тот день он первый раз напился до беспамятства.

К Генке Крупчатникову юноша шёл за утешением и советом. Больше ему не к кому было прислониться. Родители не в счёт, они его совсем не понимают.

Последний раз друзья виделись больше двух лет назад.

Генка был рад его видеть. Выслушал. Однако вопреки ожиданиям, успокаивать не стал.

– Всё Виталец, харэ кукситься и плакать. Лизка твоя уплыла на другом пароходе. Забудь. Нам с ней не по пути. Мы с тобой в Крым поедем утешаться. Рекомендую. Я уже два сезона в археологической партии курочек топчу. Представь себе, брат, целый сезон в малиннике.

– Ты про что, Геныч. Я же этих баб на дух не переношу. От них только лихо. Поматросят и бросят.

– Чудак-человек. Знаешь, что такое работа с образами? Вот ты, например, о чём думаешь? Мечты у тебя есть?

– Хочу на необитаемый остров. Сделаю Лизкину куклу и сожгу к чёртовой матери.

– Вот. И я о том же. Столько лет прошло, а ты её до сих пор простить не можешь. Образы нужно развивать в положительном векторе. Слушай, друг, а ты когда-нибудь даму раздетую видел?

– Это как?

– Обыкновенно. В костюме первобытной Евы. Да хоть бы и Бабы Яги.

– Это же пошло. Как ты мог такое подумать. У меня в жизни только одна любовь, другая  не нужна.

– Да, Генка, ты ещё тот фрукт. Короче, программист хренов, пошли. Буду обучать азам эротики. Сейчас развеселю.

– Я для этого к тебе пришёл, да? Друг называется!

– Если не я, то кто? Ты же в детстве застрял. В двадцать семь лет пора эволюционировать начинать, если ещё не поздно. Ты же за сиську в своей жизни ни разу не держался, не говоря о прочем. Знаешь, как от женщины пахнет, когда её… Ух-х! Ладно, не буду себя дразнить. Бабы, девки то есть, это же кладезь положительных образов, что внизу, что вверху. Впрочем, сзади тоже, есть за что приятно подержаться. Короче, дружище, отправляемся через две недели.

– Куда?

– В Крым, балда, на раскопки. Представь себе, парень: сорок прелестниц, а мужиков трое-четверо, да и те постоянно в разъездах. Нас с тобой на руках носить будут, в очередь записываться на приём к лекарю. Если кто откажет, скажешь мне. Я среди неё разъяснительную работу живо проведу.

– Не нужен мне никто. В аду я уже побывал, больше не тянет.

– В раю ты был, Виталец, в раю. Ты же до сих пор вкус Лизкиного сока и запахи представляешь. Это же счастье, любить. Другим так не везёт. Я это только в двадцать пять понял. Теперь своего не упущу. Готовься, отказ не принимается. Буду обучать тебя правилам обхождения. И вхождения тоже. Ха-ха! Эх, прямо сейчас бы ворвался, как первая конная, вперёд и с песней. Точнее, в перед. Или в зад. Но с песней.

– Я к тебе, как к другу.

– Ну, а я чего? Просил помочь? Просил. Будем проводить терапию в полевых условиях. Ты про свою Лизку моментом забудешь. Некогда станет горевать, когда понюхаешь настоящее женское тело в первозданном виде, как его природа замутила. Женщина, это… это женщина, брат! У ней столько потайных и секретных закоулков, вовек не исследовать. Пошли, буду на картинках объяснять.

– На каких картинках?

– На обнажённых, Виталец. Для начала, чтобы тебя не шокировать, без деталей и крупного плана. А чтобы лучше соображал, мы с тобой для начала бутылочку вермута скушаем. У меня ещё с прошлого года стоит. Ха-ха! Терпкий запах крымской степи, горячего секса и прекрасных женщин, а вкус… Потом за уши не оттащишь от степных кобылиц. Молоко прямо из грудей пить будем. А какие упругие у них зады! Чертяка, раззадорил. Короче, едем.

– Работа у меня. Да и не хочу я копаться, чёрт знает в чём.

– Молодо-зелено. Стоит только раз копнуть, потом выволакивать придётся. Да. Брат, теорию тебе рано преподавать. Придётся начинать с практики.

Когда все было готово к поездке, оформлены документы и подписан контракт, Генка вдруг ехать отказался.