Потому что я – отец

– Не мешает. Но у него есть родители.

– Не очень подходящий момент. У меня концерты, жена каждый день до девяти работает.

– Как насчёт нянечки?

– Мы не доверяем чужим людям.

– Но вы сможете видеться.

– Папа, ещё раз – если ты устал, мы заберём.

– Снова здорово. Я не устал. Три года с ним просидел, могу ещё десять. Не за себя боюсь, как ты этого не понимаешь. Родительскую любовь не заменит ничто.

– Потерпи ещё немного. Ему же с тобой очень нравится.

– Я могу терпеть сколько угодно. А вы даже ни разу в футбол не играли.

– Пап, ну хватит уже манипулировать. Скоро заберём.

– Манипулирует кран тяжёлыми грузами. А я, похоже, один забочусь о мелком.

– Потом поговорим.

Сын стал избегать видеозвонков без участия ребёнка, прикрывался им как щитом.

* * *

Наконец они созрели. Пора семье воссоединяться. Снова предложили провести отпуск вместе. Сын тоном всезнайки заявил: «Так передача пройдёт более гладко». Передача! Гладко… Как гангстеры в американском фильме наркоту на деньги меняют.

Молодые купили нам авиабилеты в Болгарию, забронировали отель. В последний момент они изменили планы, обещали прилететь за несколько дней до нашего возвращения домой. Мы уже ничему не удивлялись. Супруга ёрничала: «Ничего, лет четырнадцать ещё подождут и сэкономят на билетах. На самолёт посадим, а они встретят».

Я наслаждался каждой минутой на море. Шум волн, обжигающее солнце, небо без облачка наполняли меня силой, а жизнь новыми смыслами. Прохожие бросают взгляды на супругу: мужчины – восторженные, женщины – завистливо оценивающие. Отточенная утомительными тренировками в зале фигурка, яркий, из пары тонких ниток купальник, спина балерины, умиротворённая улыбка, белоснежные зубы – если бы Афродита существовала, именно такой она предстала бы перед человечеством. Даже многочисленные звонки по работе не искажали образ умиротворённой женщины, влюблённой в жизнь.

А рядом непоседа носится без остановки. Белобрысый, счастливый исследует окружающий мир, знакомится со всеми, без стеснений начинает разговор и провоцирует улыбки даже самых жадных на проявление эмоций.

Я не мог без умиления смотреть на окружающих меня молодых отцов. Весёлые, лёгкие, растатуированные, со странными причёсками, они бесились с детьми, сбрасывали с себя серьёзность, ржали над шутками своих сорванцов.

Попадались, конечно, и похожие на меня экземпляры. Излишне серьёзные в своей боязни ошибок, одержимые перестраховками. Я с брезгливостью смотрел на своих клонов и удивлялся множеству ребят, воспитывающих детей в очень непосредственной манере.

– Родная, всё-таки ты права – мне нужно проще относиться к воспитанию детей.

– Я тебе всегда это говорила. Чаще выдыхай.

– Почему-то раньше я не замечал, насколько расслабленно себя ведут некоторые отцы. Но, самое главное, в этом нет никакого наплевательства, они естественны, получают удовольствие и не переламываются.

– Ты был не готов к такому наблюдению, вот и не замечал.

– Наверное.

– Хотя бы сейчас твой перфекционизм поубавился.

– Всё-таки это не сын. Вот его отцу не помешало бы немного перфекционизма.

– Он направил его в танцы без остатка.

Расставание с малышом всё ближе, я решил окончательно победить свою сосредоточенность. Боролся с ней несколько лет, кое в чём преуспел. Наблюдая за папашами-европейцами, хотел быть похожим на них.

Мы нарушали устоявшийся режим, покупали игрушки пачками, долго плескались в бассейне и море, ложились спать позже обычного – прекрасные дни. Пока жена поглощала детективы, мы бегали, резвились, как ровесники, я всё реже примерял маску взрослого и, наконец, ощутил себя настоящим дедом, который в первую очередь балует, а не воспитывает.

За два дня до приезда родителей, оставив супругу в номере, мы взяли матрас и пошли на море. Мне было почти по шею. Я порадовал хулигана, он давно хотел забраться подальше от берега, но раньше я был непреклонен. Всё-таки проникся этой самоуверенной бесшабашностью, стал веселее, уступал во многом. Подбрасывал его даже выше, чем отцы своих детей с мускулистых плеч.

Мелкий увидел двух девчонок, с которыми познакомился несколько дней назад, подплыл на матрасе поближе. Я, расслабленный лучами солнца и приятной морской водой, стоял в метре от него, контролируя ситуацию; всё-таки мой новый подход не отменял обычные меры предосторожности. Вокруг шум, дети ныряют, перекрикиваются, стреляют друг в друга из водных пистолетов, бросают мячи, яркие пятна мелькают тут и там.

Внезапно что-то ударилось о мой затылок, я резко обернулся. В пяти-шести метрах увидел большие извиняющиеся глаза, и тут же последовал окрик мамаши, она выговаривала мальчишке, чтобы тот не бросал мячиком в людей. Я попытался заступиться за провинившегося, но на меня посмотрели без должного дружелюбия. Вернул мяч насупившемуся хозяину, перебросился с ним парой слов. Всё это заняло несколько секунд. Когда я наконец отвернулся, увидел пустой матрас, покорно качающийся на волнах. Девчушки во что-то играли вдвоём.

– Где он?

– Нырнул.