Потому что (не) люблю

Следующие несколько дней ситуация повторялась: я задавал одни и те же дежурные вопросы, Маринка, пряча взгляд, давала мне такие же дежурные ответы. И всё. Потаённые мечты о том, что, увидев меня, она волшебным образом всё вспомнит, развеивались как дым. Я погружался в отчаяние, Айболит же наоборот, казался воодушевлённым.

— Не понимаю, какой во всём этом смысл? — едва сдерживаясь, вопрошал я у него. — Пока мы с ней общаемся по вашим инструкциям, всё будет происходить так, как происходит. Дайте мне больше свободы!

— Не время. На данный момент и без того всё складывается очень интересно.

— Интересно? В чём?! В том, что она на меня даже не реагирует? Как весь этот цирк поможет вернуть ей память?

— В отношении памяти всё действительно оборачивается не по ожиданиям. Я предполагал, что ассоциативный поток создаст предпосылки для воспоминаний, но ошибся. Похоже, ассоциации у вашей супруги возникают лишь на фоне эмоциональной нестабильности, а сейчас она, как видите спокойна, и её блоки непоколебимы.

— И что это значит?

— Возможно, ей нужен шок, который мы не можем дать ей прямо сейчас, не рискнув беременностью. Кстати, по словам Марины Андреевны, там, в доме, на фоне острого стресса от появления супруга-злодея на неё навалился целый шквал неясных образов из прошлого, среди которых она вдруг ясно вспомнила состояние брошенности и вины, и даже сумела связать их со своей матерью. Вы, своим рассказом о детстве супруги, и о том, что её мать действительно её бросила, подтвердили реальность этих воспоминаний. И в данной ситуации очень интересно, что именно этот триггер вскрылся первым. Не гибель ребёнка, не семейные проблемы, а именно мать и её предательство. Понимаете?

— Нет.

— Срабатывание именно этого триггера может говорить о его ключевой значимости в формировании психики, когда все последующие состояния, включая и суицидальный эпизод, являются лишь следствием давней психотравмы. Это как клеймо, или, как говорят люди религиозные — крест, который каждый из нас получает при рождении. В идеале, у каждого он свой, но иногда человек неосознанно выбирает чужой, и, похоже, ваша жена взвалила на себя крест своей матери, в виде хронического чувства вины и потребности быть наказанной за брошенных детей. Сюда же плюсуйте и ощущение недолюбленности по причине уверенности в собственной недостойности этой любви, и связанные с этим модели поведения.

— Вы серьёзно? Всё из-за того, что её мать оказалась кукушкой?!

— Да. Так тоже бывает. И мы с коллегами даже склонны сойтись на том, что именно эта детская психотравма и стала для вашей супруги психогенным фактором привычного не вынашивания беременности. И эта теория находит подтверждение в том, что как только разрушающая программа травмирующей памяти оказалась заблокирована — Марина Андреевна получила естественную для её физического здоровья возможность вынашивать беременность. Понимаете? Всё из головы. И если всё действительно так, то вашей супруге ещё стоит сказать Густаву спасибо за счастливую возможность родить.

Я потом всю ночь не спал, думая об этом. О том, как неожиданно и тесно всё сплетается. Был ли я благодарен Густаву? Нет, я по-прежнему хотел его убить. Меня корёжило от ненависти при мысли, что он прикасался к моей Маринке, что она, возможно, носит его детей… Но на следующее утро я застал Маринку в её палате спящей.

Она спала, а я стоял рядом и смотрел: на её припухшие губы и нос картошкой, заметно раздобревшую грудь и плавно округлившуюся фигуру. Прекрасная и непорочная в своём священном праве быть матерью — как Мадонна! Она так мечтала об этом, так ждала и уповала на чудо, и теперь, когда чудо случилось — это так несправедливо, что она даже не может осознать всю его значимость.

А я? Что важнее для меня — непременно быть биологическим отцом этих детей, или чтобы это просто были дети моей жены?

Второе. Клянусь Богом — второе! Даже если это будет значить, что Маринке больше не нужен я.

Осторожно присел на край кровати и, замешкавшись на мгновенье, опустил руку на Маринкин живот. В ладонь тут же толкнулось изнутри, и я закусил губу, сдерживая восторг. Вот и сбылась давняя мечта идиота — погладить арбузик своей королевишны. Двое… Это же долбануться можно! Настоящее чудо! Повёл ладонью, ловя шевеление…

— Что вы делаете?

Я, словно воришка, пойманный с поличным, отдёрнул руку и вскочил. Маринка глянула на меня взволнованно, и тут же, стремительно заливаясь румянцем, отвела взгляд.

— Извините, вы спали, и я… — замямлил я.

— Да нет я… Я просто не ожидала. Это вы извините, я вас, кажется, напугала.

— Сам виноват. Нужно было сначала разбудить вас…

Она смущённо улыбнулась и ничего не ответила. Я немного потупил, откровенно пялясь на неё, и обречённо перешёл к инструкциям.

— Нужно померить давление.

— Да, конечно, — поспешно согласилась она, протягивая руку.

— Как себя чувствуете?

— Нормально…

— Но вы напряжены, — снова нарушая директивы заметил я и, внаглую положив ладонь на её судорожно сжатый кулак. — Расслабьтесь.