Потому что ты мой

– Чувствуешь, как пахнет солью? – спрашивает она, раскладывая содержимое контейнеров по тарелкам.

При виде чипсов и гуакамоле у нее сразу же начинают течь слюнки.

– Мама, не выдумывай. Соль ничем не пахнет, – встревает Мейсон.

– Жуй давай своего органического цыпленка, – шутит она. – Ты же знаешь, что я имею в виду.

Захватив вилки и ложки, Ли идет к холодильнику.

– Боюсь, из напитков у меня есть только вода.

– Вода меня более чем устраивает, – отвечает Ноа.

Ли заканчивает раскладывать бурито Мейсона по отдельным тарелкам: курица, рис, сыр, овощи, кукуруза – продукты не должны касаться друг друга. За ужином Мейсон наблюдает за непринужденной беседой матери и Ноа, и Ли внезапно осознает, что сын практически не видел ее в обществе мужчин.

Словно прочитав ее мысли, он подает голос:

– А мне нравится.

– Что именно? – прожевав, спрашивает Ли.

– Вот это. Мне нравится, что мы вместе едим.

– Мне тоже, очень. – Ли с лучезарной улыбкой поворачивается к Ноа: – Надо устраивать такие ужины почаще, правда?

– Все очень по-семейному. Мы что, семья? – Мейсон переводит взгляд с матери на мужчину.

Ноа задумчиво вытирает рот салфеткой.

– Ну да, в каком-то смысле семья, только не связанная кровными узами.

– Да, верно. Друзья порой могут быть как семья, – добавляет Ли.

– Но доверять можно только родным. Семья – это хорошо, – говорит Мейсон.

– Все не так просто. – Ноа кладет салфетку рядом с тарелкой. – Мир не черно-белый.

– И доверять можно не только родным, – объясняет Ли.

– Значит, люди не делятся на хороших… и плохих, – заключает Мейсон.

После этого высокопарного заявления взгляд Ноа застывает. Любопытно, о чем он сейчас думает, спрашивает себя Ли.

– Да, – наконец отвечает он. – В людях хватает и того, и другого, будь то родственники или друзья. Все в этом мире неоднозначно.

– У меня почти нет друзей, – вздыхает Мейсон.

– Брось, конечно же, у тебя есть друзья, – пытается утешить Ли, у которой от его слов защемило сердце.

– Нет. Мне мало кто нравится. Разве что Ноа, Грейс и Лука.

– Ну, это уже целых три друга. У большинства и стольких нет, – фыркает Ноа и поднимает руку.

Мейсон дает ему пять и спокойно возвращается к еде – и это тот самый мальчик, что ненавидит прикосновения и так редко позволяет обнять и приласкать себя!

– Не понимаю, как у вас это получается, – Ли кладет вилку на тарелку. – Ты и Грейс единственные, кому он разрешает до себя дотрагиваться.

– Эгей, я все еще тут.

На губах Ноа мелькает улыбка.

– Мы видим, приятель. – Он переключается на Ли: – Знаешь что? Я понял одно: когда вместо воздействия сосредоточиваешься на взаимодействии, происходят настоящие чудеса.

– Хм. – Она ковыряется в тарелке. – Впервые слышу такую формулировку. Сосредоточиться не на воздействии, а на взаимодействии. Звучит неплохо.

– Тебе труднее, потому что ты его мать, но я серьезно говорю… – Ноа накрывает ее ладони своими, и сердце Ли начинает биться чаще. – Мейсон прекрасно справляется, правда. Он умнейший ребенок.

– Да, я такой. Умнейший!

Ноа добродушно закатывает глаза.

– Нужно будет запомнить, что нельзя хвалить ученика в его присутствии.

Мейсон разглядывает их руки.

– Вы поженитесь и заведете еще ребенка?

Ли выдергивает руку вопреки собственному желанию.

– Я спросил, собираетесь ли вы пожениться и завести второго ребенка?

– Нет, солнышко, – Ли нервно улыбается Ноа. – Мы не собираемся жениться. Мы просто друзья.

Последнее слово кажется предательским. Ей совсем не хочется быть с Ноа просто друзьями. Дружба – это отстой.

– Но ты ведь собираешься выйти замуж и родить мне брата или сестру? Ребенка вынашивают сорок недель, а ты уже не молодая. После тридцати пяти риск патологий значительно выше.

– Ты кто, гинеколог? – Ли чувствует, как вспыхивает ее лицо, и, извинившись, убегает на кухню за стаканом воды.

Мейсон продолжает развивать тему беременности, пересказывая пособие по сексологии. Ноа то и дело встревает, подкидывая неизвестные Мейсону факты. Они как две ходячие энциклопедии.

Ли вспоминает свою жизнь до появления сына. Вспоминает о временах, когда была беременной Мейсоном и когда он был еще крохой…

Ли полощет горло и возвращается в столовую. Прошлое в прошлом. Теперь она другой человек и больше не в ответе за ту жизнь.

Возможно, когда-нибудь она в это даже поверит.

8 Ли

– Доел, приятель? – с деланой невозмутимостью спрашивает Ли. – Ступай к себе. Успеешь до душа закончить проект. Я установлю таймер.

Бросив грязную посуду на столе, Мейсон убегает в свою комнату, где строит макет Токио. Ей надо бы окликнуть сына и велеть отнести тарелки в раковину, но она этого не делает. Вместо этого Ли устанавливает таймер на час и принимается убирать со стола. Ноа помогает чистить тарелки и ставит их в посудомоечную машину.

– Посидишь со мной немного?

– Э-э… – Ноа вновь поглядывает на часы, и Ли уже во второй раз становится любопытно, что у него за планы. – Да, конечно. Могу посидеть еще немного.