Потому и сидим (сборник)

– А идеалы-то его где? Ха-ха! Где идеалы?

– Чмок, чмок!

– Устремления? Падения в бездну? Парения в высотах? Заимис? Разочарования? Искания? Переживания?

– Чмок, чмок, чмок, чмок! П… П… П… П!..

Поезд замедляет ход. Не ожидая полной остановки, я соскакиваю, судорожно сжимая газету… Хочу от всего сердца, с размаху захлопнуть дверцу…

И вижу – к купе скромно подходит кюре.

– Перметте-муа, мсье?…

– Авек гран плэзир…

Кюре деликатно лезет туда, в логово. Испуганно раскрывает молитвенник, углубляется. А я улыбаюсь, видя его растерянное лицо, и злобы уже как ни бывало.

– Посмотрим, посмотрим, как дойдешь со своим чтением!.. Не так ли, как я со своими Афинами? С Кондуриотисом, Заимисом и Кафандарисом.

«Возрождение», рубрика «Маленький фельетон», Париж, 6 июня 1928, № 1100, с. 2[117].

Урок географии (Из цикла «Будущее»)

Медленной походкой, осторожно передвигая ноги, весь сгорбившись, Антон вошел в класс. Уже тридцать пять лет преподает он географию в средне-учебных заведениях. Был раньше, до большевиков, учителем гимназии; затем, при большевиках, преподавателем школы второй ступени. Оставлен учителем восстановленной гимназии и теперь, после свержения большевиков и после возвращения эмигрантов в Россию…

Коммунистом Антон Сергеевич никогда не был. Политикой вообще не занимался; но против эмигрантов у него сохранилось, все-таки, какое-то затаенное чувство. Когда он остался здесь и питался картофельной шелухой, они, эмигранты, ели там, заграницей, не только самый картофель, но даже белый хлеб, круассаны и сандвичи. Когда он раз в неделю, ходил по обязанности, на митинги, манифестации и должен был кричать «Долой Англию» или «Смерть капиталистам», они спокойно работали там, заграницей, ничего не кричали и никуда не ходили, кроме товарищеских обедoв или добровольных докладов…

Это недружелюбное чувство, впрочем, испытывал среди педагогов не только Антон Сергеевич. Никанор Львович тоже. Иван Петрович тоже. Борис Федорович. Даже сам директор – Евгений Николаевич, которому в 20-м году жаль было расставаться со своей обстановкой, и который из-за письменного стола красного дерева, променял белых на красных.

Войдя в класс, Антон Сергеевич, с усилием взобрался на кафедру, раскрыл журнал, и, откашлявшись, произнес обычным монотонным голосом.

– Господа! С помощью Маркса… то есть, виноват… С помощью Божьей, мы вступаем сегодня в новый учебный год. Кто здесь вновь поступившие?

– Я.

– И я.

– Я тоже.

– Эмигранты?

– Уй, мсье… Си, сеньор… Эввет, эффендым.

Антон Сергеевич пожевал губами. Жмурился. Независимый вид этих эмигрантских детей сразу подействовал ему на нервы. В особенности, не понравилось это самое «уй, мсье» и «эввет, эффендым».

– Приступая к детальному изучению географии нашего союза сове… то есть, к изучению нашей матушки России, – начал вступительную речь Антон Сергеевич, – я хотел бы предварительно проверить, все ли из вас хорошо помнят предшествующие курсы – о пяти частях света и о Европе… Петров Арсений, Никифоров Василий, Стороженко Дмитрий… К кафедре!

Они все, втроем, почтительно стояли возле доски, ожидая вопросов. А Антон Сергеевич долго молчал, что-то обдумывая, иногда ядовито вдруг улыбался, выискивая самые трудные пункты программы второго и третьего классов…

И, наконец, произнес:

– Петров Арсений! Скажите, на какой реке стоит город Париж?

– Город Париж стоит на Сене, мсье. И мосты через нее: пон Мирабо, де Гренелль, де Пасси, д-Иена, д-Альма, де-з-Энвалид, Ампрер Александр Труа, де ля Конкорд, де Сольферино, Руаяль…

– Стойте Петров!

– Сию минуту. Карусель, понт Неф, пон о Шанж, пон д-Арколь… И еще кое-какие.

– Скажите. Петров Арсений: чем славится город Париж?

– Смотря какой аррондисман взять, мсье. И смотря по тому, что вам нужно. Если говорить о промышленности, то промышленность, главным образом, находится на окраинах: Бийанкур, Леваллуа-Перре, Клиши, Исси-ле-Мулино. Что бы попасть в Бийанкур, например, вы берете метро до порт де Сен-Клу, затем пересаживаетесь на трамвай номер 1.

– Довольно. Петров Арсений. Так как мне неизвестно все то, о чем вы говорите, то это не география. Никифоров Василий! Что вы знаете о республике Венесуэле?

– О Венесуэле? Очень много, сеньор.

– То есть как много? Какой главный город Венесуэлы, Никифоров?

– Главный город Венесуэлы – Каракас, сеньор. Я сам эстуве ан[118] Каракас и ездил оттуда а отрэ парте[119]. Чтобы попасть в Каракас, обыкновенно, едут на Ла-Гвайру, сеньор. Порт, нужно сказать, скверный, с ужасной жарой. Когда стоишь на рейде, вокруг скалистые горы и внизу, вдоль извилистой полосы берега, – дома, портовые склады, магазины. С одной стороны, отели и морские купанья Макуто, а с другой – особняки, виллы и пальмовые рощи Майкетии. Здесь же есть и железная дорога. Коли у вас документы в порядке, и есть панелес де легитимасион[120], вы садитесь в поезд, и через несколько часов, минуя перевал, попадаете в Каракас.