Потоп

— Надо посоветоваться и решить, что делать, — вмешался Мирский. — Только прежде позвольте выразить пану Заглобе нашу общую благодарность за спасение.

— А что? — ответил с гордостью Заглоба, поднимая вверх голову и покручивая усы. — Без меня вы попали бы в Биржи. Справедливость требует признать, что когда никто не может ничего придумать, то придумает Заглоба! Мы бывали и не в таких переделках. Помните, как я вас спас, когда мы с Еленой удирали от татар? — сказал он, обращаясь к маленькому рыцарю.

Пан Михал, правду говоря, мог ему ответить, что в тот раз было наоборот, но он промолчал и лишь шевельнул усиками… Старик продолжал:

— Мне благодарности не надо! Сегодня я услужил вам, завтра вы мне тем же ответите. Я так рад, что вижу вас на свободе, точно я одержал какую-нибудь большую победу. Оказывается, что у меня еще не устарели ни голова, ни руки.

— Значит, вы в Упиту отправились? — спросил его Володыевский.

— А куда же мне было ехать, уж не в Кейданы ли? Можете быть уверены, что я не жалел лошади, а славная была кляча! Вчера утром я был в Упите, в полдень мы уже отправились в Биржи по той дороге, где я думал вас встретить.

— И мои люди вам сразу поверили? — спросил Володыевский. — Ведь они вас не знали и видели вас у меня всего два-три раза.

— Ну с этим у меня не было больших затруднений; во-первых, я показал им ваш перстень, во-вторых, они уже знали об измене Радзивилла. Я застал там нарочных от людей полковника Мирского и Станкевича, которые звали общими силами соединиться против изменника-гетмана. Когда я им сказал, что вас везут в Биржи, то точно сунул палку в муравейник. Лошади были на пастбище, за ними сейчас же сбегали, и в полдень мы уже тронулись в путь. Вы видите, что я принял команду по праву?

— А откуда, отец, вы взяли бунчук? — спросил Ян Скшетуский. — Мы вас издали приняли за гетмана.

— А разве я плохо выглядел? Вы спрашиваете, откуда я взял бунчук? Вместе с депутациями от гетмана приехал полковник Щит с приказом ляуданцам отправляться в Кейданы, его, для пущей важности, снабдили бунчуком. Я велел его арестовать, а бунчук носить над собою, на случай встречи со шведами.

— Как вы все остроумно придумали! — воскликнул Оскерко.

— Как Соломон! — прибавил Станкевич.

Заглоба сиял от восторга.

— Ну теперь решим, что нам делать, — сказал он. — Если вы хотите послушать меня, то вот что я вам посоветую. С Радзивиллом, по-моему, нам связываться нечего, потому что мы, попросту говоря, окуни, а он щука! Для нас выгоднее поворачиваться хвостом, а не головою. От души желаю ему поскорее попасть к черту на рога! Кроме того, если бы мы попались к нему в лапы, то нам бы несдобровать. Прочтите, панове, письмо, которое Ковальский вез шведскому коменданту в Биржи, и вы узнаете воеводу виленского, если до сих пор его не знали.

Сказав это, он вынул из кармана письмо и подал его Мирскому.

— По-немецки или по-шведски? — спросил старый полковник. — Кто из вас может прочесть?

Оказалось, что лишь один Станислав Скшетуский знал немецкий язык, но мог читать только по-печатному.

— Ну так я расскажу вам содержание письма, — сказал Заглоба. — Пока в Упите солдаты послали за лошадьми, я велел привести за пейсы жида и заставил его прочесть письмо. Оказалось, что гетман велел биржанскому коменданту прежде всего отправить обратно конвой, а потом всех вас расстрелять, но так, чтобы об этом никто не знал.

Полковники даже руками всплеснули, а Мирский, покачав головою, сказал:

— Я ведь хорошо его знаю, и меня очень удивило, что он живыми везет нас в Биржи. Должно быть, у него были причины не казнить нас сейчас же.

— Он, верно, боялся возмущения?

— Может быть!

— Но что за мстительный человек, — сказал маленький рыцарь. — Я ведь недавно вместе с Гангофом спас ему жизнь!

— А я служу Радзивиллам тридцать пять лет, — сказал Станкевич.

— Страшный человек! — прибавил Станислав Скшетуский.

— Вот поэтому его и нужно избегать! — сказал Заглоба. — Черт его побери! Избегать встречи с ним мы будем, но погреба его по дороге почистить не мешает. Поедем-ка теперь к воеводе витебскому, чтобы иметь какую-нибудь защиту, а по дороге захватим, что можно. Если найдутся деньги, и от них отказываться нечего. Чем с большими средствами мы придем, тем лучше нас примут.

— Воевода и так примет нас радушно, — ответил Оскерко. — Конечно, к нему, лучшего не выдумаешь!

— Все с этим согласятся, — прибавил Станкевич.

— Пусть он будет тем вождем, о коем мы просили Господа.

— Аминь! — сказали остальные.

И некоторое время они молчали; вдруг Володыевский завертелся на седле и сказал:

— А недурно бы теперь встретить по дороге шведов.

— Я бы тоже не прочь, — заметил Станкевич. — Верно, Радзивилл убедил шведов, что вся Литва у него в руках, так они вот убедятся, что это ложь.

— Конечно, — сказал Мирский, — если попадется нам какой-нибудь отряд, не мешает дать ему потасовку, но Радзивилла надо избегать, с ним мы не справимся. А все же я посоветовал бы повертеться несколько дней около Кейдан.

— Чтобы разорить его имения?