Потоп

Между обеими сторонами завязалась перестрелка; пули со свистом долетали даже до конницы, ударялись в стены домов, в заборы, в груды балок; дым окутал Волмонтовичи, запах пороха наполнил улицу.

Желание Ануси сбылось: она увидала битву.

Обе девушки с самого начала, по приказанию мечника, сели на лошадей, чтобы, в случае, если силы неприятеля будут очень велики, спасаться бегством вместе с «партией». Им приказано было стоять в задних рядах конницы.

Но Ануся, несмотря на то что у нее была сабля, сразу струсила. Она, которая так легко справлялась с офицерами в мирное время, не нашла в себе ни капли энергии теперь, когда пришлось стать лицом к лицу с сыном Беллоны. Свист и стук пуль пугал ее; смятение, беготня ординарцев, грохот мушкетов, стоны раненых доводили ее чуть не до обморока, а запах пороха затруднял дыхание. Она почувствовала тошноту и слабость, лицо у нее побледнело как полотно, и она стала кричать, как ребенок. Один из офицеров, молодой пан Олеша из Кемнар, должен был поддерживать ее на руках. Держал он ее крепко, даже крепче, чем нужно было, и готов был держать ее так хоть до скончания веков.

Но солдаты кругом стали подсмеиваться.

— Рыцарь в юбке! — раздались голоса. — Кур щипать, а не воевать!

— Пане Олеша, — кричали другие, — щит тебе как раз по плечу пришелся, но через него Купидону легче будет пронзить тебя стрелой…

И солдаты развеселились.

Другие предпочитали любоваться Оленькой, которая держалась совсем иначе. Вначале, когда мимо нее пролетело несколько пуль, она тоже побледнела и не могла удержаться от того, чтобы не наклонять головы и не закрывать глаз. Но вскоре в ней заиграла рыцарская кровь; лицо вспыхнуло румянцем, как роза; она подняла голову и смело глядела вперед, ноздри ее раздулись.

Дым у ворот все сгущался и застилал вид на поле, и храбрая панна, видя, что офицеры выехали вперед, чтобы следить за ходом сражения, тоже подвинулась вперед, не думая о том, что делает.

Среди всадников раздался ропот одобрения:

— Вот это кровь! Вот это жена для солдата! Вот молодец-волонтер!

— Vivat панна Биллевич!

— Не ударим лицом в грязь, мосци-панове! Перед такими глазами стоит отличиться.

— И амазонки смелее под выстрелами не стояли! — крикнул один из молодых солдат, забывая в пылу увлечения, что амазонки жили еще до изобретения пороха.

— Пора бы уж кончить! Пехота справляется прекрасно и причинила неприятелю большие потери.

Действительно, неприятель ничего не мог сделать со своей конницей. Он ежеминутно пускал вскачь лошадей и бросался к воротам, но, встреченный залпом, отступал в беспорядке. И как волна после отлива оставляет на берегу раковины, камешки и мертвую рыбу, так и теперь после каждой атаки на дороге перед воротами оставалось десятка два лошадиных и человеческих трупов.

Наконец атаки прекратились. Подъезжали только охотники и стреляли в сторону деревни из пистолетов и мушкетов, чтобы отвлечь внимание биллевичевского отряда. Но мечник, взобравшись на стену, заметил движение в задних рядах неприятеля по направлению к полю и кустарникам, тянувшимся с левой стороны Волмонтовичей.

— Вот откуда будет нападение! — крикнул он и тотчас послал часть конницы стать между избами, чтобы дать неприятелю отпор со стороны садов.

Через полчаса началась новая перестрелка на левом фланге отряда.

Обнесенные заборами сады затрудняли рукопашную атаку, но затрудняли для обеих сторон. К тому же неприятель, растянувшийся длинной линией, был в большей безопасности от выстрелов.

Битва разгоралась с двух сторон; атаки у ворот продолжались.

Мечник стал беспокоиться. Только с правой стороны у него оставалось еще не занятое неприятелем поле, кончавшееся не особенно широкой, но довольно глубокой речкой с топким дном, через которую переправляться наспех было довольно трудно. В одном месте только была протоптанная дорога к отлогому берегу, по которой обыкновенно гнали скот в лес.

Пан Томаш все чаще стал посматривать в ту сторону.

Вдруг вдали, между вербами, он при блеске вечерней зари увидел толпу Каких-то солдат.

«Бабинич идет!» — подумал он.

Но в ту же минуту к ним прискакал пан Хшонстовский, который командовал эскадроном конницы.

— Со стороны реки видна шведская пехота! — воскликнул он в ужасе.

— Это ловушка! — крикнул пан Томаш. — Ради бога, ударьте со своим эскадроном на эту пехоту, иначе она ударит на нас с фланга.

— Их слишком много! — ответил Хшонстовский.

— Задержите их хоть на час, а мы тем временем начнем отступать по направлению к лесу.

Пан Хшонстовский ускакал и вскоре помчался через луга с двумястами всадников; увидев это, неприятельская пехота поспешно выстроилась в лесу, чтобы встретить неприятеля. Через минуту эскадрон пустил лошадей вскачь, а из чаши раздался залп из мушкетов.

Мечник уже сомневался не только в победе, но и в спасении своей пехоты.