Потоп

Тем временем их заметили. И от этой группы отделилась одна из «горничных», направившись к ним…

Этот импровизированный гарем очень быстро приобрел строгую иерархию. Сам. Ни Миледи, ни Алексей к этому не прикладывал никаких усилий. Просто выделилась одна женщина, которой все остальные подчинились. И с тех пор именно она частенько говорила от их лица, заодно решая их мелкие повседневные споры и ссоры.

Не самая красивая.

Хотя тут все они выглядели так, что хоть сейчас в мрамор. Крашенный. И может быть фигурой не вписывались в образ типичных барочных красавиц, но лица имели очень интересные. Необычные, но приглядевшись эту красоту оценили и окружающие. Отчего среди высшей аристократии даже появилась мода на таких… хм… служанок. Парочке, правда, жены чуть голову не проломили. Но в целом — интерес это не перебило. Впрочем, решить эту генитальную задачу оказалось не так уж и просто. Для царевича голландцы действительно расстарались. Найти среди чернокожего «улова» девиц подобные красоты оказалось весьма непросто…

Так или иначе, но поглазеть на них приходили многие. И кое-кто даже пытался осторожно флиртовать, зная об их перспективах…

— Что здесь происходит? — тихо поинтересовалась Миледи, когда эта старшая «горничная» подошла.

— Перерыв между занятия, — ответила та, обозначив поклон вежливости — чуть кивнув головой. — Девочки выйти сидеть на лавочках.

Миледи выгнула бровь и скосилась в сторону этой импровизированной беседки. Давая понять, что ответ не полный.

— Девочки переживать. — добавила старшая.

— Переживать? Из-за чего?

— К царевич приехать сваты. Много.

— Ах вот оно что… — хотела было уже съязвить Миледи, но Герасим сильнее сжал ее плечо. — И это помогает?

— Помогать. Да.

— А ты? Я не заметила, чтобы ты смеялась. Ты разве не переживаешь?

— Переживать. Сильно. Но я не хотеть уходить.

— Своя семья. Свой муж. Разве тебе этого не хочется?

— Я хотеть остаться. Моя хорошо с царевич.

— И ты не боишься его будущей жены?

— Я не жена царевич.

— Но хочешь ей стать?

— Моя понимать — так не сделать. Моя хорошо с царевич. Просто. Моя хотеть помогать царевич. Как ты. Моя сделать все что скажет.

— Все что скажет?

— Все.

Миледи посмотрела ей в глаза. С вызовом.

Но эта молодая женщина взора не отвела. Только выпрямилась и стойко вынесла эту игру. И это несмотря на то, что прекрасно знала — кто перед ней. Впрочем, ответного вызова взглядом своим она не демонстрировала. Просто твердость и решительность.

— Интересно. — чуть помедлив, произнесла Арина.

— Му. — добавил Герасим.

— Думаешь?

— Му, — пожал он плечами.

Эта негритянка скосилась на главу лейб-кирасиров. И повторила:

— Я сделать все что царевич скажет. Я хотеть служить. Как она.

— Только я ему ребенка не рожала.

— Ты его кормить. Как мать. И ты мать.

— Что? — вскинулась Миледи, в мгновение ока преобразившись, но Герасим, так и не убравший руку с ее плеча, сдержал этот порыв. Негритянка же невольно отступила на шаг назад. Слишком уж сильно на нее пахнуло яростью и смертью.

Помолчали.

С минуту.

Наконец Миледи произнесла:

— Присматривай за ними. Чтобы глупостей не наделали. После занятий зайди ко мне.

— Моя понимать. — кивнула негритянка.

— Ступай.

Та поклонилась и вернулась к компании на лавочке. Расположенной достаточно далеко, чтобы этот разговор там никто не слышал.

— Нет, ну ты видел? — уже уходя обратно во дворец как-то ошалело воскликнула Миледи. — Никакого уважения к старшим. Подметки на ходу рвут.

— Му. — хохотнул Герасим ее приобняв.

По-дружески.

Обычно она не позволяла такой вольности, но сейчас махнула рукой. В конце концов нервное напряжение давало о себе знать.

Эта же негритянка…

Она ее определенно заинтересовала.

Никто из этих молодых темнокожих девушек не относился к простолюдинкам. Во время набегов с побережья иной раз удавалось захватить и людей поинтереснее. Вот они к ним и относились. А вот эта — старшая — вообще при дворе выросла одного из местных правителей. Миледи до встречи с ними и знать не знала, сколько в Африке оказывается государств. И весьма населенных.

И то, что она как-то «спалила», что Кирилл сын Арины, мягко намекнув об этом, говорило о многом. Видимо с детства варилась в «бульоне» интриг и сплетен. Вот и наловчилась многое видеть. Ну и характер явно не на сельских грядках у нее появился. Хотя поначалу Миледи не придала значения тому, что именно она стала старшей «горничной» царевича. Через что старалась побольше времени с ним проводить. И именно она стояла за тем, чтобы девочкам дали кормилиц, чтобы после родов сохранить изящество фигур, которое так нравилось Алексею…

* * *

— Опять ты… — грустно и в чем-то раздраженно произнес Людовик XIV, глядя на вошедшего Кольбера.

— Сир, вы посылали за мной.

— Я послушал твоего совета, и мы проиграли войну.

— Я виноват, сир. Но…

— Что, но? — перебил его Людовик XIV.

— Нерешительность хана, гетмана и султана сломали нам все планы.

— Как будто их решительность могла чем-то хорошим закончиться…