Потопить «Ледокол»!

Итак, полная картина мобилизации государственных финансов на войну, причем задолго до начала боевых действий, и задолго до подписания советско-германского договора.

В значительной части на войну работала и германская промышленность. По словам начальника управления военной экономики и военной промышленности ОКВ генерал-майора Томаса, выступавшего в МИД Германии 24 мая 1939 года, на вооружения в Германии тратилось 23% национального дохода. На военные нужды шло 30% стали, 20% меди, 45% цемента, 14% каучука, 24% строительного леса, 14% жидкого топлива153. Для сравнения, в 1942-1943 годах, в СССР на нужды наркоматов оборонной промышленности поставлялось 49% и 48% проката черных металлов154. 30% стали на военные нужды – это уже фактическая мобилизация промышленности, тем более, что металл шел также на военное строительство, на развитие транспорта и на создание предприятий, которые будут работать на войну.

По мере приближения начала войны, мобилизационные мероприятия получали все большее развитие, включая и мобилизацию войск. Виктор Суворов пишет, что частичная мобилизация невозможна: «Мобилизация не может быть частичной. Мобилизация – это процесс наподобие беременности. Женщина не может быть немножко беременной. Вопрос ставится: да или нет»155. Между тем, в Германии частичная мобилизация проводилась.

Частичная мобилизация войск Германии началась еще в сентябре 1938 года. В рамках плана «Грюн» (нападение на Чехословакию), по указанию ОКВ от 27 сентября 1938 года была проведена мобилизация пяти дивизий: 26, 34, 33, 36 и 35 и 14-й ландверной дивизии без официального объявления мобилизации156. Войны не состоялось, и отмобилизованные силы использовались для оккупации отторгнутой у Чехословакии Судетской области. По указанию ОКВ от 30 сентября 1939 года, эта оккупация проводилась в такой форме, чтобы войска были немедленно готовы к боевым действиям.

Частичная мобилизация проводилась и перед нападением на Польшу. Скрытная мобилизация началась 16 августа 1939 года в Восточной Пруссии, а с 25 августа – по всей Германии157. Гитлер так и не объявил о всеобщей мобилизации, хотя такая возможность предусматривалась, и вполне обошелся скрытой подготовкой.

После этого сторонники Суворова будут утверждать, что «капитан Ледокола» имел в виду «не то», и его «неправильно понимают». Как раз тут все понятно и ясно – Виктор Суворов категорически отрицал саму возможность частичной мобилизации и повторил этот тезис во многих своих книгах. Документы же говорят, что скрытая частичная мобилизация проводилась в Германии и не раз. Он сам написал: «мобилизация не может быть частичной» и факты это его утверждение вдребезги разбили.

Вопреки утверждениям Виктора Суворова, что германское хозяйство жило еще мирной жизнью и массово выпускало кружевные чулки, мобилизация экономики началась до начала войны с Польшей. Начнем с того, что четырехлетний план ставил перед собой мобилизационные цели: «Нацеливание всей работы и жизни 80 млн. человек на войну, регулирование потребления продуктов и основных товаров, переключение всех фабрик и заводов на службу одной цели, распределение сырья и решение большого количества других вопросов»158. Частью этого плана был план ускоренной мобилизации, составленный представителем ИГ «Фарбениндустри» Карлом Краухом, более известный как «План Крауха». Подготовка к войне шла нарастающими темпами. В декабре 1938 года 87 представителей монополий были назначены военно-экономическими фюрерами. Уже к июню 1939 года в Германии на военном производстве было занято 2,4 млн. человек – 21,9% численности рабочих159. В феврале 1939 года была введена трудовая повинность для женщин. После этого далеко не всякая немка могла щеголять в кружевных чулках. Что это, если не мобилизация?

В нацистской печати того времени подчеркивалось, что Германия строит именно военную экономику. В книге Альфреда Остерхельда «Немецкое военное хозяйство», вышедшей в мае 1940 года и написанной в начале 1940 года, подчеркивался переход от свободного хозяйства к плановому, а от планового к военному. «Военное хозяйство есть тотальное плановое хозяйство», – подчеркивал Остерхельд160.

Он писал, что сотни тысяч рабочих переводились из мирных отраслей в военные, много женщин и девушек были обучены на рабочие специальности. С характерным нацистским самодовольством Остерхельд писал: «Девушки и женщины, которые частично пришли из магазинов и офисов, постепенно знакомились с незнакомой работой в мастерской, на почте, на железнодорожном транспорте»161. И сделал категоричный вывод: «Это военно-хозяйственная мобилизация рабочей силы». Таким образом, в нацистской печати никакого секрета из факта мобилизации не делалось, напротив, об этом активно писали, причем в самом хвалебном тоне. Немецкие женщины и девушки тоже должны были сделать свой вклад в военное производство.