Потопленные камни

первым делом уволила бы тебя со службы.

Ш у к р и. Может быть, это случится раньше,

чем ты думаешь! Последнее время на

моряков-грузин стали смотреть косо... И не только

на грузин — на всех, кроме турок... Недавно с

одного судна уволили пятерых грузин — всех,

что там были. Тот корабль тоже ходил в

черноморские порты...

Г а я н э. За что уволили? За то, что они

грузины?

Ш у к р и. Другой причины нет. Месяц тому

назад в одном порте Мраморного моря

морская полиция высадила с корабля на берег

пятерых моряков. Я был на берегу.

Спрашиваю: «Что случилось?» Они говорят: «Мы

виноваты лишь в том, что мы грузины». Бедняга

остались в чужом городе без работы и не

знали, куда деться. Я послал их к нашему

капитану. У нас нехватало двенадцати матросов —

они заболели и их пришлось оставить в

Александрии... Капитан сначала обрадовался, но

потом, когда узнал, что моряки — грузины,

отказал им наотрез.

Гаянэ (опечаленно). Значит, их в

самом деле уволили только за то, что они

грузины?

Шукри. Говорят, в Резайе у рыбаков

нашли советские газеты. Несколько человек

арестовано...

Гаянэ. Значит, тебя могут уволить?

Шукри. Конечно.

Гаянэ. Что же ты будешь делать?

Шукри. Мир велик... Морей на свете

мною.

Гаянэ. А я думала... (Огорченно опускает

голову.)

Шукри. Что ты думала?

ю

Гаянэ. Все .море да служба... Вот и

сегодня ты не будешь с нами!

Шукри. Ты думаешь, если меня уволят, то

оставят здесь с тобой? Говорят, тех пятерых

послали на Желтый остров Он в десяти днях

пути отсюда, если не дальше.

Гаянэ (испуганно). Что, если и тебя

пошлют туда? Шукри, милый, почему бы тебе

совсем не бросить море?

Ш у к р и. Я ведь, как рыба, Гаянэ! Жить

без моря не могу. На берегу я сам не свой...

Гаянэ (закрыла глаза, скрывая

навернувшиеся слезы). Значит, ты не рад нашей

встрече?

Шукри. Тебе не стыдно, Гаянэ? Если бы

не ты, я вовсе не сошел бы с корабля.

Гаянэ (печально). Вот и не верь снам...

Чуяло мое сердце, что случится что-то

неладное. Мне приснилось, будто мы с тобой

плывем в море, у берега. Вдруг на меня

надвинулась большая волна. Куда я ни плыву, всюду

она передо мной. Я кричу, зову на помощь —

все напрасно. Волна подхватила меня и унесла

в открытое море...

Шукри. Волна, которая похитила тебя, —

это я. Не веришь? Смотри... (Протягивает ей

сверток.)

Гаянэ. Что это такое?

Шукри. Угадай!

п

Гаянэ (развертывает сверток и

вскрикивает в восхищении). Белая шаль!

Ш у к р и. От чистого сердца!

Гаянэ (растроганно, прижимая шаль к

груди). До гроба я с ней не расстанусь!

Ш у к р и. Джемалу и матери скажи сама...

Гаянэ. Мать уже знает, а Джемалу... Мне

стыдно.

Голос Гогичи. Ахмед! Эй, Ахмед!

Торба!

Вбегает Г о г и ч а. Увидев Шукри, бросается к нему.

Г о г и ч а. Бежан-ага сказал мне, будто ты

уезжаешь в Батуми!..

Гаянэ (строго). Когда старшие

разговаривают...

Г о г и ч а (перебивает ее). Сколько раз я

тебе говорил: не вмешивайся в мужские дела!

(Шукри.) Бежан-ага научил меня читать по-

грузински. Привези мне хорошую грузинскую

книгу, Шукри!

Шукри. Если пустят на берег, привезу.

Г о г и ч а. А почему тебя могут не пустить?

Шукри. Все может быть. Грузину не

приходится удивляться, если с ним случаются

неожиданные вещи. (Увидев опечаленное лицо

Гогичи.) Ну, не вешай носа! Сказал:

привезу, — значит, книга все равно, что у тебя.

Г о г и ч а (бьет в ладоши). У меня будет

книга! У меня будет книга! (Размахивая

пращой, встает на пень у забора и кричит.)

Ахмед! Эй, Ахмед! Торба! (Метнув камешек из

пращи, убегает.)

С моря доносится протяжный гудок.

В кухонной пристройке появляется Фатьма.

Ф а т ь м а. Шукри,- Гаянэ! Почему вы стоите

во дворе? Пригласи гостя в дом, дочка.

Снова гудок.

Шукри. Мне уже пора на судно... До

свидания, уважаемая Фатьма!

Фатьма. Ах, сынок. Джемал будет очень

огорчен! Ну, в добрый час, храни тебя бог!

(Прощается с Шукри.)

Шукри и Гаянэ уходят. Входит Б е ж а н-а г а,

рядом с ним Г о г и ч а.

Б е ж а н - а г а. Так-то, сынок Там люди не

грызутся между собой, как волки, один народ

не угнетает другие народы... Русский и грузим,

армянин и азербайджанец живут, как братья

в общей семье... Вот почему Советский Союз

называют родиной свободы, сынок.

Г о г и ч а (наивно). Дедушка Бежан-ага, а

разве нельзя, чтобы и здесь, в Турции...

Внезапно входит ходжа Сулейман, яростно

(набрасывается на Бежана.

Сулейман. Что ты ко мне пристал? Чего

тебе надо?

Бежан-ага. Постыдись своей седой

бороды! Не сегодня-завтра чорту душу отдашь!

Неужели ты хочешь отправиться на тот свет с

нечистой совестью?

Сулейман. Огради меня аллах от

сварливого человека! С каких-это пор ты стал

хозяином Зиарети? Тебе-то что за дело, если я

увез несколько старых камней?

Бежан-ага (Фатьме). Желаю вам

счастья и долгой жизни! Попросите Джем ал а

принять нас, если он дома. Сколько лет живу на

свете — ни разу не судился, а теперь из-за

этого старого дьявола приходится искать

правосудия! Подумайте только! Приехал в

Зиарети, навалил на арбу священные камни и увез

к себе! И для чего? Замостил ими двор!

Старинные, еще нашими дедами тесанные плиты,

нашу святыню, будет попирать своими

нечистыми ногами!

Сулейман. Ах, вот оно что! Так и

запомним! Ты, правоверный мусульманин, называешь

святыней замшелые развалины какой-то