Потреблятство. Болезнь, угрожающая миру

Но телевидение не в состоянии передать многомерную, наполненную эмоциями, вызывающую живой отклик действительность. Оно создает только визуальный образ, пойманный объективом кинокамеры. Мы не находимся в этот момент внутри природы. Не можем ощутить ее запах, не можем дотронуться до нее, почувствовать дуновение ветра. Кроме того, телевизионная природа — это природа по сценарию, фальшивая, как бумажный фикус. Смонтированная из сотен часов отснятого материала без соблюдения хронологического порядка, типичная передача о природе Африки крупным планом изображает для нас величественного льва, который неустанно скитается в поисках добычи, преследуя то антилопу гну, то шакала, а то газель. На самом деле, лев так же ленив, как ваша домашняя кошка, и порой спит по двадцать часов в день. Несмотря на это, можно не сомневаться, что за отснятой сценой «спаривания львов и двух- или трехминутной беременности, последует появление детенышей, готовых немедленно затеять веселую возню. А потом вечный круговорот жизни хищников повторяется…»

В только что процитированной книге «Эпоха утраченной информации» Билл Маккиббен сравнивает и противопоставляет информацию, получаемую человеком за время однодневного пешего похода к северной границе штата Нью-Йорк, и информацию, поступившую в течение того же самого дня со ста каналов кабельного телевидения. Он потратил несколько месяцев на то, чтобы посмотреть все телевизионные передачи, и перед ним открылась громадная виртуальная пустошь, на которой бурно разросся коммерческий образ мыслей. Маккиббен написал в своей книге: «Мы убеждены, что живем в „эпоху информации“, что произошла информационная „революция“… Однако жизненные знания, которыми люди всегда обладали, относительно того, кто мы такие и где мы живем, оказались вне нашей досягаемости». В 100 часах телевизионных передач он обнаружил очень мало того, что могло бы обогатить его жизнь.

Между тем, во время однодневного похода, предпринятого Маккиббеном, произошло много разнообразных событий. Семь грифов медленно кружили прямо над его головой — так низко, что он мог сосчитать их перья. «Это ощущение, что за тобой следят — было почти невыносимо, в нем присутствовало даже нечто эротическое, — пишет он. — Временами я чувствовал себя маленьким и беззащитным, как жертва, преследуемая хищником». И все же он знал, что все, с кем он повстречался в этот день: грифы, кулики и дрозды никогда не послужат материалом для фильмов Спилберга. «Меня никто не кусал, на меня никто не охотился, никто не рычал на меня. Мне ни от кого не пришлось защищаться. Я не увидел ни одного животного, которое бы, надувшись, участвовало в захватывающем и древнем ритуале спаривания». Тем не менее опыт общения с живой природой помог ему почувствовать, что он живет, а не пассивно существует.

В заключительных фразах книги «Эпоха утраченной информации» Маккибен напоминает нам о виртуальной стене, которую мы воздвигли между собой и миром природы:

— В передаче «Давайте готовить вместе» некая дама запекает поросят в тесте с помощью устройства «Super Snacker». «У нас в семье есть договор, — говорит она, — кто утром просыпается первым, тот включает „Super Snacker“.»

А в это время где-нибудь на пруду плавает утка и, рассекая воду, образует на ней рябь, сверкающую в лучах солнца.

Преодолеть экофобию

Как отмечает Маккиббен и многие другие, когда нас перестают волновать происхождение, обычаи, нужды наших соседей по планете Земля, мы теряем ощущение биологического равновесия. Психолог Шеллис Глендиннинг пишет об этом так: «Мы превращаемся в бездомных, становимся чужими в единственном доме, который у нас есть и будет всегда».

В терминах эволюционной теории, мы рискуем потерять жизненную основу, от которой подпитывается весь арсенал биологических процессов. (Например, при отсутствии слаженной работы гнилостных бактерий мы все были бы по колено в останках динозавров). Мы теряем способность понимать, что правильно, а что — нет. Эколог Эльдо Леопольд был убежден: «правильно все то, что направлено на сохранение единства, стабильности и красоты экологической системы. А все, что противодействует этому — неправильно». Но давайте будем честными: большинство наших ежедневных занятий и привычных действий идут наперекор закону Леопольда. Мы и понятия не имеем об экологической системе и ее нуждах.

Педагог Дэвид Собель назвал наше отстранение от природы «экофобией» — это болезнь, которая характеризуется неспособностью наслаждаться запахом роз, выращивать их и даже признать за ними право на существование. «Экофобия — это страх перед пролитой нефтью, вырубкой лесов, охотой на китов, тропическими болезнями. В сущности, это боязнь выйти из дома», — поясняет Собель. Страх перед микробами, светом, пауками и грязью. Первая помощь при заболевании экофобией заключается, по мнению Собеля, в телесном контакте с природой. «Промокшие кроссовки и перепачканная землей одежда — обязательные условия постижения закона круговорота воды в природе», — говорит он.