Потреблятство

Нам нужен хлеб, но и розы тоже [и время, чтобы наслаждаться их запахом].

Женщины-рабочие с текстильной фабрики в Лорансе, шт. Массачусетс, 1912 г.

После ужасов Гражданской войны в Соединенных Штатах вспыхнул новый конфликт, столь же сильный, сколь и его последствия. Перед американцами открылись две дороги, как сказал об этом Роберт Фрост в своем чудесном стихотворении «Невыбранная дорога». После периода колебаний, который продлился около века, мы выбрали одну из них, «и этот выбор оказался решающим».

Американцы XIX века все еще предпочитали бережливость расточительности, и слово «потребление» значило тогда нечто другое. Как объясняет Джереми Рифкин: «если заглянуть в словарь английского языка, составленный Сэмюэлем Джонсоном, „потреблять“ там значит истощать, грабить, опустошать, разрушать. На самом деле, даже в поколении наших бабушек и дедушек, когда у кого-то был туберкулез, это называлось словом „потребление“. То есть вплоть до этого века быть потребителем не означало ничего хорошего, а напротив, значило нечто плохое».

Как бы то ни было, фабричная система позволила в огромной степени сократить время, требующееся для производства товаров. Здесь-то и кроются корни нового конфликта: чем заниматься в оставшееся время? Одни считали, что нужно производить больше вещей, другие были убеждены, что нужно меньше работать. Роскошь или простота. Деньги или время.

Право на лень

На противоположной стороне Атлантики кипел похожий спор. В 1883 году, находясь во французской тюрьме, Поль Лафарг, зять Карла Маркса, написал провокационное эссе под названием «Право на лень», бросающее вызов этике, согласно которой необходимо увеличивать объем производства и потребления. Лафарг высмеивал промышленников, которые «проходят по территориям, населенным счастливыми народами, беззаботно греющимися на солнышке», и «прокладывают железные дороги, строят фабрики и вводят изнурительные формы труда».

Лафарг считал лень «матерью искусств и добродетелей» и утверждал, что даже в те времена производительность фабрик была достаточной, чтобы при трехчасовом рабочем дне удовлетворять все основные потребности. Подобно Марксу, он подчеркивал, что закон католической церкви дал рабочим много праздничных дней для почитания святых, когда работать было запрещено. И нет ничего удивительного, говорил он, в том, что промышленники предпочитают протестантизм (с его этикой работы), который «развенчивал святых на небесах, чтобы отменить праздники, учрежденные в их честь на земле».

В это же самое время в Англии Уильям Моррис, поэт, художник, эссеист, создатель кресла Морриса, заявил, что под давлением фабричной системы «огромные массы людей по безрассудной прихоти и жадности работодателей вынуждены производить вредные или бесполезные вещи». «Огромное количество рабочей силы, — писал Моррис, — потрачено на то, чтобы заполнить витрины магазинов всем тем, что удивительно и чрезмерно».

«Я прошу вас», — призывал Моррис, подумать об огромной массе людей, занятых всей этой жалкой чепухой: от инженеров, которым пришлось делать машины для производства машин, до несчастных клерков, которые день за днем и год за годом сидят в жутких комнатенках, где заключен весь круг их обязанностей, или продавцов, которые, не решаясь признать свои души своими, продают их в розницу… праздной толпе, которой они не нужны, но которая все же покупает их, чтобы очень скоро до смерти ими пресытиться.

«В будущем хорошая жизнь ничем не будет напоминать жизнь сегодняшних богачей. Свободные люди, — утверждал он, — должны жить простой жизнью и наслаждаться простыми удовольствиями». Моррис определял порядочную, обеспеченную жизнь как жизнь, требующую наличия «здорового тела и активного ума, занятия, соответствующего здоровому телу и активному уму, и красивого мира вокруг, чтобы в нем жить».

Простая жизнь

В это время открывающиеся в Соединенных Штатах новые заведения, например универмаги, способствовали проведению в жизнь интенсивного потребления. «Городские универмаги появились в 1880-х годах, — говорит историк Сьюзан Страссер, — в сущности, для того, чтобы создать место, куда люди смогут прийти и забыться, а попутно истратить свои деньги». К 1890-м годам состоятельные американцы с гордостью демонстрировали материальные свидетельства своего успеха.