Потрясающая красота

– Я лично не намерена валяться здесь на церковном полу целую неделю. У меня жутко ломит спину. Нам обязаны создать достойные условия.

– Мама, все гостиницы закрыты. Все генераторы и холодильники вышли из строя, а это опасно. – Мелани знала это из недавнего разговора с пожарными. – Здесь мы по крайней мере в безопасности.

– Хочу в Лос-Анджелес, – не унималась Дженет. С Пэм она взяла слово, что та будет постоянно справляться, не открылся ли аэропорт. Мелани, всю ночь помогавшая пострадавшим, вызывала в Пэм восхищение. Сама она все это время состояла у Дженет на посылках – бегала за одеялами, доставала сигареты и кофе, варившийся в столовой на газовых плитах. А Эшли так распаниковалась, что ее даже пару раз стошнило. А Джейк, набравшийся до потери сознания, всю ночь находился в полной отключке, как и свет. Словом, кошмар, а не ночь. Хорошо еще, все остались живы.

Парикмахерша и менеджер Мелани в самой гуще толпы раздавали сандвичи, печенье и бутылки с водой. Запасы провианта громадной церковной кухни, где обычно кормили бездомных, таяли на глазах. Людям раздавали консервированную индейку, ветчину и вяленую говядину. Запасы грозили кончиться в любой момент. Но Мелани по этому поводу не волновалась: есть ей не хотелось.

В полдень объявили, что их всех переводят в убежище в Пресидио.[9] Перевозить будут партиями на автобусах, которые скоро пришлют. После этого раздали одеяла, спальные мешки и кое-какие личные принадлежности, такие как зубные щетки, пасту. Все это люди брали с собой, вместе со всеми своими пожитками: в церковь никто больше не вернется. Мелани со своей свитой села в автобус лишь в три часа дня. Ей удалось пару часов подремать, и когда она растолкала Джейка и помогла матери скатать одеяла, чувствовала она себя бодрой.

– Вставай, Джейки, мы уезжаем, – звала она бойфренда, гадая про себя, какие такие, интересно, наркотики он прошлым вечером принял, что весь день после этого никакой. Вообще-то Джейк был красавчиком, но сейчас, когда наконец он встал и оделся, на него страшно было смотреть.

– Господи! Как же я ненавижу это кино! Тут все похоже на съемочную площадку какого-то фильма-катастрофы, а я вроде как в массовке. Так и жду, что вот-вот ко мне подойдет кто-нибудь нарисовать кровь на лице и забинтовать голову.

– Ты и в таком виде будешь выглядеть лучше всех, – заверила его Мелани, заплетая свои волосы в косичку.

Всю дорогу до автобуса Дженет без конца жаловалась: мол, обращаются с ними безобразно и неужели никто не знает, кто они такие? Сейчас не важно, кто они такие, возражала Мелани, никому до этого нет дела. Сейчас они такие же, как все, – всего лишь выжившие в катастрофе люди.

– Не говори так, милая, – ворчливо отозвалась мать. – Не пристало звезде так рассуждать.

– Я здесь не звезда, мама. Тут всем сейчас глубоко безразлично, умею я петь или нет. Все устали, напуганы и хотят есть. Всем, как и нам, хочется домой. Мы ничем не отличаемся от остальных.

– Объясни ей, Мелли, – обратился к ней в это время один из музыкантов, когда они садились в автобус.

Две девчонки-подростка, услышав ее имя, узнали ее и закричали. Мелани дала обеим автограф, что самой ей в сложившихся обстоятельствах показалось просто смехотворным: грязная, в видавшем виды мужском смокинге и изорванном сценическом наряде – сеточке с блестками, она ощущала себя кем угодно; только не звездой.

– Спойте нам что-нибудь, – совсем рассмешив ее, стали упрашивать девочки.

Но петь Мелани наотрез отказалась. Девчонки были совсем юные и глупые, лет по четырнадцать. Они жили недалеко от церкви и теперь с родителями отправлялись на этом автобусе в убежище. Девочки рассказали, что часть их многоквартирного дома обрушилась, а их вызволила оттуда полиция. Никто, правда, не пострадал, кроме пожилой женщины с последнего этажа – она сломала ногу. Девчонки щебетали не умолкая.

Через двадцать минут автобус прибыл в Пресидио. Людей проводили в бывшие ангары воинской части, где Красный Крест установил койки и устроил столовую. Один из ангаров отвели под лазарет с персоналом из добровольцев-беженцев, фельдшеров, представителей Национальной гвардии, врачей и медсестер, а также волонтеров от местных церквей и Красного Креста.

– Интересно, нельзя ли нас забрать отсюда на вертолете? – сев на койку, проговорила Дженет в ужасе от условий, в которых придется жить.

Джейк с Эшли отправились за съестным. Пэм предложила и Дженет принести что-нибудь поесть, раз уж та, по ее словам, буквально валится с ног от усталости и пережитого стресса, а потому не в силах передвигаться. Дженет не была дряхлой старухой, но стоять несколько часов в очереди за какой-то малосъедобной гадостью не желала. Музыканты с администраторами курили на улице. Потом разошлись и все остальные. Мелани незаметно юркнула в толпу. Добравшись до стола в центре зала, она негромко обратилась к сидящей за ним служащей. Женщина в военной форме и солдатских ботинках, сержант запаса Национальной гвардий, удивленно вскинув глаза на Мелани, тотчас ее узнала.