Потрясающая красота

Сев в машину Пармани, Сара направилась вниз с холма на север к Дивисадеро. На бульваре Марин свернула налево и мимо Крисси-Филд покатила в Пресидио. Она пробовала дозвониться до Мэгги по сотовому, но ее телефон был отключен. Так что Сара даже не знала, работает ли еще Мэгги в лазарете. Однако необходимо было с кем-нибудь поговорить, и никого более подходящего, кроме Мэгги, она не могла представить. Рассказать о несчастье, которое навлек на них Сет, родителям она не могла: с матерью случилась бы истерика, а отец возненавидел бы Сета. Если ее худшие опасения оправдаются, родители и без того очень скоро обо всем узнают из прессы. Пожалуй, их следует поставить в известность все-таки прежде, чем дело попадет на страницы газет. Но только не сейчас. Ей нужно срочно посоветоваться с рассудительным, здравомыслящим человеком, облегчить душу. Сердце подсказывало, что сестра Мэгги как раз подходящий вариант.

Сара остановилась перед лазаретом и, выйдя из маленькой обшарпанной «хонды», вошла внутрь. И почти сразу увидела Мэгги: та куда-то спешила со стопкой хирургических простыней и полотенец, из-за которых едва виднелась ее голова. Сара подошла к ней.

Мэгги удивленно подняла на нее глаза.

— Как я рада вас видеть, Сара. Каким ветром? Вы не заболели? — Пункты неотложной помощи в городских больницах уже открылись. Хоть лазарет в Пресидио и продолжал функционировать, он уже не был так переполнен, как несколько дней назад.

— Нет, я здорова… я… Простите, у вас есть время поговорить?

Увидев ее взгляд, Мэгги тут же положила простыни и полотенца на пустую кровать.

— Идемте. Почему бы нам с вами не посидеть несколько минуток на берегу? Ни вам, ни мне это не повредит. Я с шести утра на ногах.

— Спасибо, — поблагодарила Сара и вышла вслед за Мэгги на улицу.

Они сошли с дороги на тропинку и, перебрасываясь ничего не значащими фразами, спустились к берегу. Мэгги поинтересовалась, как себя чувствует Олли, и Сара ответила, что все хорошо. Наконец они дошли до берега и присели на песок. Обе были в джинсах. Залив впереди казался мерцающей гладью. День выдался чудесный. Сара не помнила такого замечательного мая, хотя для нее сейчас весь мир перевернулся. Их с Сетом мир.

— Что стряслось? — участливо спросила Мэгги, вглядываясь в лицо Сары.

Та выглядела крайне взволнованной, в глазах застыла невыразимая мука. Мэгги подозревала, что у Сары нелады с мужем. Ведь еще в прошлый раз, когда Сара привезла в лазарет больного ребенка, она намекала на что-то такое. А теперь Мэгги показалось, что положение серьезно ухудшилось. Сара, казалось, убита горем.

— Даже не знаю, с чего начать. — Мэгги терпеливо ждала, пока Сара подыскивала слова. По ее щекам текли слезы, но она словно не замечала их, а деликатная монахиня сидела радом и молилась про себя о том, чтобы тяжкое бремя Сары упало с ее плеч. — Это все Сет… — наконец заговорила Сара. Мэгги нисколько не удивилась. — Случилось нечто ужасное, нет, то есть он совершил нечто ужасное… бесчестный поступок… и попался. — Мэгги даже отдаленно не представляла, о чем речь. Может, у него была интрижка на стороне, о которой Саре только недавно стало известно?

— Он сам вам в этом признался? — осторожно спросила Мэгги.

— Да, сам. Рассказывал об этом в ночь землетрясения, когда мы добрались до дома, и потом на следующее утро. — Прежде чем выложить все как есть, Сара заглянула Мэгги в глаза. Чужие секреты Мэгги держала при себе и делилась ими только с Богом во время молитвы. — Он нарушил закон… перевел чужие деньги на счет своего хеджевого фонда, чего нельзя было делать. Собирался их потом вернуть, но случилось землетрясение, банки не работали, и деньги остались на его счетах. Он знал, что все обнаружится, прежде чем откроются банки.

Мэгги молчала. Сказанное Сарой ее ошеломило. Беда оказалась куда более серьезной, чем она полагала.

— И это раскрылось?

— Да, — горестно кивнула Сара. — Раскрылось. В Нью-Йорке. В первый понедельник после землетрясения. Об этом сообщили в Комиссию по ценным бумагам, а они связались с местным отделением ФБР. Сейчас идет следствие; Большое жюри, наверное, предъявит Сету обвинение, за которым последует судебное разбирательство. — Сара рассказала обо всем. — Если он будет признан виновным, то может угодить за решетку на тридцать лет. Возможен и меньший срок. Тридцать — это в худшем случае. Он собирается свидетельствовать против своего друга, с которым они вместе проворачивали такие махинации. Тот в Нью-Йорке уже под следствием. — Стиснув руку Мэгги, Сара зарыдала. — Мэгги, оказывается, я его совсем не знала. Он не тот, за кого я его принимала. Вор и мошенник. Как он мог так с нами поступить?

— Вы о чем-то подобном подозревали раньше? — встревоженно спросила Мэгги. История оказалась действительно скверной.