Потрясатель Тверди

— О, Колесница Дарования!

Из темного зева Храма раздался грохот, и полминты спустя оттуда выкатилось громоздкое сооружение на шести деревянных колесах, своеобразный помост с железными столбами. Волокли его жрецы. Шум от колесницы был невообразимый. Объехав кругом немаленький двор, колесница остановилась в центре.

Кунг указал на Эака. Несколько солдат крепко взяли его за руки и плечи, и потащили на помост. Аргенет оглянулся на Нила, но тот качнул головой: не сопротивляйся.

К железным столбам были прикреплены цепи, в которые и заковали Эака. Теперь он стоял на платформе, разведя в стороны руки. Цепи не давали ему опустить их.

Настала очередь туора. Тут возникла трудность: руки маленького воина были слишком коротки — длины цепей не хватало. В конце концов вторую руку привязали простой веревкой.

Пока жрецы возились с Биорком, Нилу пришла в голову идея. Он стряхнул с себя солдат и поднялся на помост сам.

— Хаор! — заревел он так, что у стоявших вблизи заложило уши. — Хаор! — И сам защелкнул браслеты на ногах и на левой руке. Четвертый пришлось застегнуть одному из жрецов. Сделав это, жрец спрыгнул с колесницы, которую уже покинули другие. Поведение Нила, похоже, не удивило никого.

Колесница тронулась. Когда она проехала около входа в Храм, Нил увидел, что между колоннами из земли торчат вкопанные в землю черепа в остроконечных ржавых шлемах точно такой же формы, что были на тонгорских солдатах. Грохоча и лязгая, колесница завершила круг и остановилась.

На помост взобрался Кунг. В руке у него был здоровенный нож из черного обсидиана.

— Иди ко мне, червь! — гаркнул Нил на астроне. Да так, что жрец вздрогнул. Но к Нилу не подошел, а остановился перед Эаком. Аргенет с вызовом глядел на жреца. Но Кунг смотрел на склон горы над головой аргенета.

— Тебе, Хаор! — вскричал он и взмахнул ножом. Толпа завыла. Алая полоса пересекла лоб Эака. Кровь залила лицо. Но аргенет был жив. Каменное лезвие всего лишь рассекло кожу.

А жрец уже стоял перед Биорком.

— Тебе, Хаор! — и черный нож рассек ему лоб.

Третьим был Нил. Кунг поднял нож, но третий возглас утонул в раскате хохота. И тем не менее жрец нанес удар.

Толпа, уже дважды разражавшаяся воплями, на сей раз безмолвствовала. Кунг опустил глаза и с удивлением уставился на неповрежденный лоб Нила. Великан глядел на него сверху вниз, сощурив насмешливые глаза. Жрец облизнул пересохшие губы. Сотни раз он помечал жертву. И давно уже не промахивался. Что ж, бывает!

— Тебе, Хаор! — возгласил он на этот раз в полной тишине.

Черное лезвие рассекло воздух… И только воздух! На белой коже Нилова лба не было ничего, кроме упавшей пряди волос.

Жрец, посерев, замахнулся в третий раз… И в четвертый…

Нил напряг плечи, и удерживающие его цепи лопнули с оглушительным звоном. Жрец тупо смотрел на великана.

Нил отобрал у него нож и переломил широкое лезвие об колено, как деревянную палочку.

— Хаор-р! — зарычал он так, что Кунг попятился. Огромный кулак с обрывком цепи ударил в широкую грудь.

— Хаор-р! — И Нил выбросил вверх руки с обломками ножа.

— Калу[38]! — завопил Кунг, указывая пальцем на Нила.

Лишь трое солдат из стоявших впереди подчинились и метнули тяжелые копья. Нил не уклонялся. Он так и остался стоять с поднятыми над головой руками, а копья, ударив великана в грудь и живот, упали на помост, не причинив вреда. Наконечник одного из копий сломался.

Нил схватил жреца за длинные волосы, и ноги Кунга оторвались от помоста. Жрец истошно завопил.

Нил швырнул его вниз, и Кунг врезался в строй, опрокинув нескольких солдат. Никто не посмел вмешаться: происходило нечто сверхъестественное. Нил подошел к краю помоста, сцапал за шиворот одного из полосатых и вздернул на колесницу.

— Ну-ка освободи моих слуг! — зарычал он по-тонгорски.

Глаза жреца полезли на лоб, и он со всех ног кинулся выполнять приказ.

— Я — Хаор! — закричал Нил, и голос его эхом отразился от склона горы. — Я — Хаор! — Свирепыми глазами он озирал стоявших внизу. Вдруг взгляд его остановился.

— Ты! — указал он пальцем на одного из жрецов, совсем молоденького, с перепуганным лицом. — Ты! Ты узнал меня!

Юноша едва не сомлел. Он повалился на колени. У бедняги отнялся язык от страха. А следом за ним повалилась на колени вся масса людей, бывших во дворе Храма.

— Я наказываю праведных! Я дарую неправедных! — вещал между тем Нил, справедливо полагая, что его никто не поймет, хотя говорил он на языке Тонгора. — Я люблю преданных мне, а те, кто сойдет с моего пути, пожалеют, что не умерли от огня. Узнаете ли вы меня?

— Да! Да! Узнаем! — ревела коленопреклоненная толпа. Еще бы им не узнать!

— Я сотрясаю землю, и только я сотрясаю ее! — ревел Нил.

— Только ты, о Великий! — вторила ему толпа.

— Мне стыдно за них, — сказал Биорку освобожденный от цепей Эак.

— Радуйся, что ты жив и не с ними! — сказал туор, вытирая кровь с лица. — Надеюсь, обратно нас не повезут как овец?

Обратно они возвращались верхом на уррах. Как победители. Но вдвоем. Нил решил остаться в Храме. «Я должен изучить свое имущество», — сказал он.