Потрясение

Под толщей голубой воды она чувствует невесомую оболочку своего тела. К ней возвращается прежнее умение дышать в воде, жить в амниотическом море, ее жидкие легкие. Серо-зелено-голубая завеса воды кажется мутной лишь поначалу, потом зрение проясняется, и все становится ясным как день. Лайсве поворачивает голову, вертит руками и телом, кружится, пока ее стопы не касаются дна. Она подносит к лицу ладони и смотрит на них: прозрачные, но настоящие. Лайсве идет-плывет по дну океана, нащупывая дорогу к матери.

Вдали возникает темная фигура. Она растет и становится огромной, а когда наконец вырастает перед ней, Лайсве видит, что это кит. Сердце начинает распирать грудь и, кажется, перестает в ней умещаться. За свою короткую жизнь Лайсве успела полюбить китов.

– Ты знаешь, где моя мама?

Глаз кита округляется.

– Да, дитя. Она за твоей спиной. Совсем близко. Она должна отдать тебе кое-что важное. А потом я ее заберу. Ты же мне веришь?

Лайсве кивает. В наземном и подводном мире действуют разные логические законы. Лишь дети и животные их понимают. И деревья, но говорить с деревьями может быть опасно.

Лайсве медленно оборачивается, мысленно готовясь к встрече. Еще не хватало заплакать, как маленькая. Она знает, что мать застрелили; знает, что они оказались здесь, на дне, не просто так. Когда она наконец видит лицо матери, ее собственное тело распадается на крошечные частички, как все в мире со временем рассыпается на песчинки, лежащие на дне океана. Когда мать обращается к ней, прозрачной девочке из воды, она, Лайсве, становится частицей и волной.

– Лайсве, – говорит материнское тело. – Возьми эту вещь. Сожми в ладони и держи крепко. Возьми ее обратно в мир. Когда твое становление завершится, вещь тоже станет чем-то. Храни ее при себе. Ее нельзя ни на что обменять. Она имеет ценность лишь до тех пор, пока находится в твоей ладони.

Лайсве берет вещь. Кладет ее в рот; у вещи вкус крови и меди. Тело матери прозрачно, за ним видны плавающие рыбки. Тело улыбается. Улыбка окутывает Лайсве с ног до головы: сперва ее стопы, затем лодыжки и колени, бедра и таз – там улыбка ненадолго задерживается и поднимается выше, к животу, груди, плечам и шее, и наконец становится ее улыбкой. Лайсве снова ощущает себя целой.

– Я люблю тебя, – говорит мать, – моя любовь всегда будет жить в твоем теле.

Лайсве размышляет, что плакать под водой не имеет смысла. Если заплакать под водой, слезы просто вернутся туда, откуда возникли.