Потрошитель

Папа-Вскрой-Консервы проскользнул в темное прокуренное помещение и прищурился. Из репродукторов струилась «The Jumplin'Jive» Кэба Кэлловэя. Тихонько нащелкивая ритм, он двинулся к стойке. Там сидела ДЕВИЦА ТОГО, ИЗ «ШАВЕРМЫ». Вместе с другой девицей — ТОЙ, СО СТОЯНКИ. Когда он подходил к ТОМУ, ИЗ «ШАВЕРМЫ», он ясно разглядел ее в свете своих фар.

Опасны ОБЕ ДЕВИЦЫ.

Он облокотился о стойку рядом с Мелани и махнул бармену:

— Одну кока-колу, пожалуйста.

Никакого алкоголя. Алкоголь нельзя. Он — для ВЗРОСЛЫХ. К тому же от него БОЛЕЮТ и ДУРЕЮТ, а он не дурак.

Глубоко вздохнув, он навесил улыбку:

— Могу я вас чем-нибудь угостить, девушки?

Девица с заколками смерила его пристальным взглядом. Да, комплексами этот старикашка в смокинге не страдает. Но, кажется, безобидный: рокерские очочки, бородка…

— Мне текилу, пожалуйста. А тебе чего, Мелани?

— Ничего. Спасибо.

«Никогда не принимай выпивку от незнакомых мужчин, — заповедь мамы. — Все, что они хотят, — это вычерпать взамен твой энергетический источник».

«ЧУЧЕЛО. Посмотрим на твой ВЫПЕНДРЕЖ, когда Папа-Вскрой-Консервы засадит тебе свой СПЕЦИАЛЬНЫЙ ПОЦЕЛУЙ. Куда поглубже».

Он улыбнулся и, не моргнув глазом, заказал текилу.

— Вы музыкант? — спросила Джоанна.

Ей-то откуда известно? Что, уже на хвост сели? Он нервно кивнул.

— На чем играете?

«На КИШКАХ!» — чуть было не ответил он.

— На пианино.

— Правда? Классику, что ли?

— Когда как. Моцарта… Элтона Джона — по настроению.

Ах, если бы Франсин слышала! Он поддерживает самый настоящий разговор, причем без единой ГЛУПОСТИ.

СЛАВНАЯ Франсин, от которой он избавился с помощью своей верной Тележки, распихав самые здоровые куски по мусорным бакам, а части, которые по виду не распознать, разбросал по городским скверам, к вящей радости кошачьего народца.

— Все кошек бездомных кормим? — еще проворчала соседка снизу, встретившись с ним на лестнице. — Лучше бы их стерилизовали!

— Ну да, вместе с некоторыми болтушками… — сладко откликнулся он.

Соседка пожала плечами и полезла в свою берлогу, откуда денно и нощно лучился голубоватый свет телевизора и несло хлорным отбеливателем. УЛИТКА замужем за слизняком.

Он снова сосредоточился на девушках. «ШАВЕРМА» разглядывает танцплощадку; «СТОЯНКА» искоса поглядывает на него.

— Терпеть не могу мужиков, которые клеят малолеток! — сказал Жан-Жан, указав на бородатого типа в смокинге, облокотившегося о стойку бара.

— А он ничего… — заметила Лола.

— Кто? Он? В этом ископаемом фраке?

— Не знаю. По мне, так он классный.

— Да и вид у него какой-то обколотый.

— Это потому, что он бледный.

— Не всем же по пляжам таскаться.

— Что, простите?

— Ничего, я хотела бы еще стаканчик, если это не дорого.

Жан-Жан сделал знак гарсону. Вот, значит, кто ей нравится: анемичные пижоны, подсевшие на героин.

Да и девицы, кажется, к нему неравнодушны. Особенно засранка с пирсингом.

Будто почувствовав, что речь идет о нем, тип обернулся и посмотрел в глаза Жанно.

Бог ты мой… Да это же он, Охотник. И только что опять кого-то разделал. Нутром чую.

— Черные очки в ночном кабаке! — проворчал Жан-Жан, отвернувшись.

— Может, у него глазная болезнь какая-нибудь, — предположила Лола.

— Ну да, острый фигляроз!

Брехун, куда тебе до женской интуиции! Ой, чего это она? Пошла куда-то?

— Сейчас вернусь. Простите, — бросила Лола, на правившись к туалету.

— Опять! Прямо фонтан какой-то! — процедил Жан-Жан. — Мало того что фригидна, так еще с недержанием!

Этот вульгарный брюнет на него зырил. Он говорил о нем со своей спутницей — КРАСИВОЙ блондинкой. Кажется, он не в духе. Он хочет женщину, а женщина его не хочет. Об этом в ней говорит все: спина, руки, вообще все тело. Даже манера пить. Теперь он глядит на часы. Открывает бумажник, достает деньги расплатиться. Карточка какая-то с триколором. Что? ЛЕГАВЫЙ?

Он почувствовал, что вот-вот ударится в панику. Как тогда, когда сжимаются стены и приходится КРИЧАТЬ.

Нет, ни в коем случае — глоток кока-колы, еще и еще. Вот. Сглотнуть. Теперь — дыхание… Он просто пьет кока-колу, как ВСЕ, с двумя ДЕВУШКАМИ.

Лола лихорадочно искала в сумке гигиенический тампон. Наконец-то! На два дня раньше срока. С тех пор как, поддавшись порыву, она перестала принимать противозачаточные пилюли, ее цикл совершенно расстроился.

Опять! Как я это ненавижу: садиться, чтобы пописать! Ну чего она там копается? Ого! Кровищи-то! Кровищи! Ранена, что ли? Неужели и нас проткнули? Тьфу, идиот! У нее ж ее кап-кап-кап. Фу-фу-фу. Давненько я кровушки не пил. Всегда было интересно, как эти машинки фунциклируют. Вечный вопрос! Может, своими месячными излияниями они хищников и притягивают. Может, это у них знак какой. Хоп, уходим.

Лола подсела к зевающему Жанно, который тут же к ней наклонился.

Мужчина клонится к женщине. У него под мышкой что-то топорщится. Точно, ЛЕГАВЫЙ. За ним? Но как он узнал? Ведь про него никто не знает. Он вне всяких подозрений. ЛЕГАВЫЙ может быть здесь из-за наркотиков. Или чтобы поразвлечься с ХОЛОДНОЙ ЖЕНЩИНОЙ. ЛЕГАВЫЙ на него больше не смотрит. Он вздыхает и смотрит на грудь женщины.