Потрошитель человеческих душ

И закрутился-завертелся отлаженный и тысячи раз отработанный механизм захвата бандитского логова. Мгновенно были перекрыты все пути и выходы с территории. Побежали люди в темных костюмах и масках с большими буквами «ОМОН» на спинах. Два вагончика и одно кирпичное здание мгновенно оказались блокированы, внутрь ворвались полицейские и всех без разбора уложили на пол с заведенными за голову руками.

Гуров не сомневался, что операция «Петля» пройдет без сучка и задоринки. Кто оказался внутри этой петли, будет взят, все улики будут сохранены, но Миронов!

– Первый, «Ауди» с номером 010 задержана при попытке вырваться на трассу. Проводится досмотр и установление личности водителя.

Плохо, подумал Гуров. Если он что-то заметил, то мог успеть кому-то позвонить, кого-то предупредить. А нам нужен канал, нам нужны все потребители, вся сеть сбыта. Но Лев еще не знал, что дела обстоят гораздо хуже, чем он думал. В машине оказался не Глеб Миронов, а всего лишь один его знакомый. Восемнадцатилетний парень, весь бледный и потный, скороговоркой объяснял, что покататься ему разрешил сам Миронов, что он должен был прокатиться и вернуться в определенное место. Естественно, что в указанном месте никого не оказалось. Как не оказалось Миронова и дома.

Гуров шел по территории в сопровождении своих помощников и удивлялся масштабам. Он в самом деле не ожидал такого масштаба. Теплица за теплицей, собранные из фабричного каркаса и обтянутые тепличной специальной пленкой, стояли ровными рядами. Одна, вторая, третья… пятая… двенадцатая…

– Это кто? – ткнул пальцем в человека со знакомым лицом полковник. – Кажется, Равиль, так? А ну, давайте его ко мне в машину – и в управление.

Но ни Равиль, приезжий партнер Миронова, ни рабочие в теплицах не могли сказать, где Миронов может скрываться. День склонился к вечеру, но он как в воду канул. Гуров шел домой к Калинину пешком и думал о результатах своей работы в Рязани. Главное он сделал, даже доказал, что был прав в своих прогнозах и подозрениях. Неприятно, что не взяли главного преступника, организатора. Неприятно, что Татьяне Калининой придется выдержать допрос. Но это неизбежно, ведь у нее когда-то были отношения с Мироновым, и следователь просто обязан допросить ее на предмет того, знает она или предполагает, где Миронов может укрываться, знает ли она людей, которые ему в этом могут помочь.

И, наверное, лучше девушку и ее отца к этой процедуре подготовить. Не в смысле подсказать, что и как отвечать, а провести опрос самому, до того, как это официально сделает следователь. Вряд ли Татьяна что-то знает, да и не эту цель Гуров преследовал. Просто она должна быть готова к допросу, должна узнать, что Миронов преступник и его активно разыскивает полиция.

Татьяны дома не было. Юркина жена Вероника встретила Гурова во дворе. В последние дни он женщину почти не видел и теперь приветствовал ее как родственницу, по которой страшно соскучился. Вероника ответила вежливо, пригласила поужинать, если Лев Иванович не хочет ждать, пока Юра вернется с работы. Гуров сказал, что подождет, чтобы не ломать семейных традиций. Соберутся все, и тогда уж за стол.

Сказал он это зря. Вероника заметно поникла, отвела глаза и ушла в дом. Гуров подумал, что очень даже хорошо, что завтра он уедет домой. От проживания в доме своего одноклассника он устал не меньше, чем от работы, которую пришлось ему проделать.

Первой вернулась домой Татьяна. Гуров увидел девушку в окно, когда она только еще открывала калитку и входила во двор. Вид у нее был утомленный, не лицо, а маска скорби. Гуров не выдержал и вышел из комнаты, чтобы встретить ее.

– Что с тобой? – поздоровавшись, первым делом спросил он. – На тебе лица нет. Обидел кто?

– Сама я себя обидела, – тихо ответила девушка. – Ничего, все нормально.

– Танюша, что случилось? – упорно требовал ответа Гуров. – Я же вижу, какое у тебя лицо. Как с похорон пришла!

– В какой-то мере, Лев Иванович, – грустно улыбнулась она.

Гуров взял ее за локоть, завел в комнату и усадил на диван. Сам уселся на стул верхом и положил подбородок на спинку.

– Ну-ка, давай рассказывай! Что произошло?

– Ничего, просто встретила одноклассницу, – ответила Татьяна, и на глазах у нее навернулись слезы. – Так… нахлынуло все. Воспоминания, прошлое. Вам никогда не бывает грустно вспоминать прошлое, дядя Лева?

Татьяна впервые назвала его так. Раньше она звала Гурова по имени-отчеству, а теперь это прозвучало как признак какого-то родства, сближения.

– Воспоминания о прошлом не должны вызывать слез, – философски заметил он. – Я стараюсь жить так, чтобы воспоминания доставляли удовольствие. От того, как прожил, от того, как работал, с кем общался. А тебе грустить не надо! Не так уж и плохи твои дела, нет ничего непоправимого. Вы же на днях с отцом едете в Москву к моему хорошему знакомому в клинику. Все будет хорошо, Таня, вот увидишь. Тебя вылечат.