Потрошитель человеческих душ

А вот фото погибшей студентки Чукановой положили с умыслом. Во-первых, для количества, во-вторых, на случай, если Тыква что-то знает об этом преступлении. Если это было преступление… все-таки. Гуров боролся с собой, но объективно, кроме косвенных улик, ничего не было. Но и косвенных было столько, что они перевесят все остальные. Не для суда, правда, а для оперативного розыска. Для суда даже добровольное признание не является прямой уликой и доказательством вины.

Гуров стоял и слушал, как Станислав умело настраивал Тыкву на работу головой. Наконец у них там что-то стало получаться.

– О-о, так это же Катька, – оживился Тыква.

– Какая Катька? – упрямо требовал уточнения Крячко.

– Ну, Катька же, Северная. Вы че? Вы же за Мироном в ее квартиру приходили. Его же там нашли, у Катьки.

– Молодец, Помпон от Шапки! – похвалил Крячко. – Еще немного, и я тебе гордую кликуху Тыква верну. Пока только на Помпон тянешь. Давай дальше.

– Не знаю, – тихо шептал уголовник, – нет, эту не знаю.

– А эту? Вот, еще смотри, да внимательнее, шевели своими тыквенными семечками внутри.

– Я шевелю… Эту тоже не знаю, правда.

– Ох, и врешь ты, друг ситный! Если я узнаю, что врал…

– Ей-богу, не вру…

– Ты… мне еще Бога поминать тут будешь! Давай смотри на фотки!

– А вот эту где-то видел… Точняк, начальник!

– Спокойно, Свекла, спокойно!

– Я – Тыква, – обиженно отозвался уголовник. – А видел я ее, знаете где, во, с Мироном я ее видел!

Гуров так резко повернулся, что в шейных позвонках что-то хрустнуло. Стараясь сдерживать нетерпение, он подошел к столу. Крячко ткнул пальцем в фотографию Татьяны Калининой. Значит, Тыква, ее где-то все-таки видел.

– Щас вспомню, – торопливо лепетал Тыква. – Это… это был… Вы на квартиру к Катьке нагрянули в пятницу… А в среду я ее с Мироном видел. И от Катькиного дома недалеко. Они стояли под деревом и шептались. Главное, прятались ведь от кого-то. Мирон, понятно, он в бегах, а она…

– Раз они прятались, то как ты ее разглядел? – одернул Тыкву Крячко.

– Так я стоял и ждал. Я ж к Катьке шел, в смысле, к Мирону. Пива нес. А потом они расстались, и она пошла, вот я и разглядел.

Крячко посмотрел на календарь и старательно внес себе в план выяснение места нахождения Татьяны Калининой в данный день и в данное время. А Тыква продолжал стараться. Он расписывал, какое лицо было у девушки, как она два раза оглянулась на дом и подъезд, в который вошел Миронов после того, как расстался с ней.

Потом зазвонил телефон на столе у Гурова. Крячко вопросительно посмотрел на шефа, снял трубку и протянул ее через стол.

– Слушаю!

– Лев Иванович, – раздался голос Афанасьева, – мы закончили. Двое опознали Калинину как находившуюся на платформе в то время. Она привлекла внимание не выражением лица, а одеждой. На ней, как показывают оба очевидца, были джинсы и футболка. Так вот, они обратили внимание, что «молния» на гульфике джинсов была расстегнута, а футболка сзади вылезла из-за ремня. На неопрятность обратили внимание, а потом уже на лицо. По-моему, логично посмотреть в лицо, кто это так небрежен в одежде в общественном месте.

– Да, можно согласиться, – ответил Гуров.

Он положил трубку, кивнул, чтобы увели Тыкву, и подошел к Калинину.

– Может, приляжешь? Ночь будет долгая, а может, и следующие сутки тоже.

– Как ты мог, Лева? – вдруг спросил Калинин. – Почему?

– Ты о чем? – стиснув зубы, процедил Гуров.

– Ты догадывался, понимал. И ты молчал. Почему сразу ничего не сказал, почему довел до этого?

– Юра! Я ничего не знал, а когда стал догадываться, то сразу бросился проверять. И как только у меня появилась уверенность, я сразу полетел к тебе.

– Ты все знал и молчал, – почти простонал Калинин. – Я не хочу больше тебя видеть, понимаешь? Мне больно! Я хочу уйти…

– Юра!

– Оставь меня. Хочешь арестовать – арестуй. Но быть с тобой и ждать я не могу.

– Ну куда ты пойдешь? Ночь ведь, документов… вещи твои… А, черт! – Гуров повернулся к Крячко: – Стас, прошу тебя. Устрой его в гостиницу по своему паспорту, по моему. А потом смотайся ко мне на дачу и привези все его вещи. Ну, в комнате у него увидишь. Я просто не могу оторваться сейчас, а он…. видишь, что с ним.

– Ладно, я все устрою, – пообещал Крячко.

Он подошел к Калинину, взял его за плечо и стал что-то шептать на ухо. Юрка кивнул, встал с дивана и, не проронив ни слова, вышел за дверь.

Татьяну нашли под утро. Позвонил Афанасьев. Голос у капитана был хриплый и уставший. Кажется, он уже двое суток на ногах.

– Нашли бедолагу, – сказал капитан. – Она шла по Садовому, натыкалась на людей. У нее вид, как говорят, был как у пьяной. А потом к ней какие-то пацаны привязались, а она никакая. Кто-то в полицию позвонил, а там уж завертелось. Прилетели первыми ребята из ДПС, по фото ее опознали и сообщили нам в МУР.

– Все, Андрей Андреевич, спасибо тебе. Вымотался ты, как я слышу.

– Если честно, то слегка пошатывает, – пробормотал Афанасьев.

– Отправляйся-ка домой. Я утром свяжусь с твоим руководством, скажу, чтобы отпустили тебя до восемнадцати часов отсыпаться.

– Ну-у! – восхитился Афанасьев. – По-царски!