Потрошитель душ

– Убийцы? – прошептал доктор, чувствуя, что его трясет.

– Жертвы! – произнесла Эльвира. – Я же сказала, что видение повторяется. Это было по-прежнему мое лицо!

«…Экстренное совещание, на котором присутствовали только Орест Самсонович, полковник Брюхатов, княжна Бобруйская, мое ничтожество, а также Мэхпи и верный Зигфрид, длилось недолго. Бергамотов изложил нам свой план, и полковник нехотя признал, что он весьма недурен.

Начальство дало отмашку на то, чтобы в нашей газете, ставшей в результате этой истории самой популярной в столице империи, на первой полосе появилась заметка о том, что подозреваемая в убийствах вдова Чернозвонова начала давать показания. И что она согласилась поведать всю правду в обмен на смягчение приговора.

Эту весть тотчас перепечатали другие газеты, так что можно было не сомневаться, что девица Чернозвонова, где бы она ни находилась, в курсе, что ее родная мыть готова продать ее ради спасения собственной шкуры.

На самом деле кровавая вдова упорно молчала, но кто запрещает печатать подобную правдоподобную околесицу? Кроме того, в заметке упоминалось, что Лидия Филипповна помещена в тюремный госпиталь, так как у нее случилась истерика. Это также была неправда, однако для пущей убедительности в тюремный госпиталь поместили загримированную под нее актрису. Наконец, говорилось, что кровавая вдова готова дать показания…

– А теперь остается только ждать! – произнес Орест Самсонович, который затеял эту операцию и настоял на распространении ложных сведений. Он же велел уменьшить охрану госпиталя, однако в соседних палатах разместить людей Брюхатова. А Мэхпи с Зигфридом, покинув особняк князя Бобруйского, притаились в комнате, смежной с палатой, где лежала актриса.

– Все выглядит очень правдоподобно. Это факт номер один! – сказал я, подражая великому детективу. – Девица Чернозвонова, узнав, что ее мамаша собралась, выражаясь бандитским языком, заложить ее, наверняка решит нанести удар. Это факт номер два. И ей не останется ничего иного, как проникнуть в госпиталь, дабы заставить госпожу Чернозвонову замолчать навсегда. Это факт номер три. И факт номер четыре, что мы возьмем ее здесь с поличным! Гениально, Орест Самсонович, просто гениально!

Но сыщик, казалось, не разделял моих восторгов. Его что-то тяготило, посему он сам решил не принимать участия в операции, доверив все жаждущему славы полковнику Брюхатову. Бергамотов же отправился в опустевший особняк кровавой вдовы и попросил меня сопровождать его. Мне это, конечно, не понравилось, так как хотелось оказаться в гуще событий и присутствовать при историческом моменте – поимке Джека-потрошителя. А вместо этого мы бродили по темным залам огромного особняка, а затем поднялись в комнату дочки, Лидии Кузьминичны, более известной как Джекки-потрошительница.

– Мне не дает покоя мысль, что мы что-то просмотрели! – заявил Орест Самсонович. – Что я что-то просмотрел, Курицын! Хотя с учетом моей слепоты эта фраза теряет смысл… Поэтому будьте моими глазами!

По его просьбе я стал тщательнейшим образом осматривать комнату убийцы, правда, не зная, что надо искать. Мне казалось, что Бергамотов намеренно создает трудности на пустом месте и, как человек, отличающийся мнительностью, пытается найти черную кошку в темной комнате, не понимая, что никакой кошки там нет и в помине!

– Вы думаете, Джек нанесет удар сегодня ночью? – спросил я, лениво роясь в платьях мадемуазель Чернозвоновой. Весь особняк был обыскан ищейками Брюхатова, и если в комнате убийцы и было что-то подозрительное, они давно это обнаружили.

– Не сомневаюсь, что да! – ответил Орест Самсонович, стоявший со скрещенными руками у окна. – Я всегда опираюсь на факты, но в этот раз мне не дает покоя интуиция… Что-то в этом деле не так!

Я про себя усмехнулся – конечно, не так было то, что в задержании Джека-потрошителя принимал самое деятельное участие полковник Брюхатов, уже видевший себя новой звездой столичного сыска и, возможно, главой сыскной полиции столицы. А вот тот, кто разоблачил жестокого маньяка, находился в совершенно другом месте, занимаясь нудным и ненужным обыском!

– Что ж, придется мысленно пройтись по всем фактам! – провозгласил он, и в этот момент в отдалении пробило полночь. Я зевнул, ибо последние дни, несмотря на свою увлекательность, вымотали меня. Однако ж подобные приключения были мне не в тягость, наоборот, они были восхитительной частью моей жизни.

– Курицын! Мне нужен аттестат гимназии, в которой училась Лидия Кузьминична! – произнес вдруг изменившимся голосом Орест Самсонович. – И аттестат медицинских курсов… Живо, Курицын, живо!

Подчиняясь его нелепому требованию, я стал искать аттестаты и обнаружил их в ящике стола.