Потрошители морей

Я вышел на палубу с чувством выполненного долга, несмотря на то, что капитан Морган с допросом дона Энрико и сам справился блестяще. Но я всё равно был горд за себя и оказанную мне честь, быть переводчиком самого Моргана. А кто проверит, сколько раз я открывал рот, чтобы сыпать испанскими словами, словно горохом о стенку? То-то и оно, что никто! А потому любой и каждый поверит мне на слово или полностью доверится моему историческому мемуару.

На палубе меня поджидали, томимые незнанием, друзья.

— Как там наш улов и какова наша доля? — первое, о чём спросили товарищи.

— Каждый получит по заслугам, — утешил я моряков, — капитан как раз занят дележом добычи.

— Э-э-э, — протянул Пеньковый Конец, — да он ничего не знает!

— Чёртов Инквизитор, мы спрашиваем о всём золоте и прочем товаре с захваченного галеона. Долю каждого определит уже на Тортуге квартирмейстер Сигал, когда обменяем весь корабельный груз на звонкую монету Вест-Индской чайной компании, — пояснил Дэн Маккормик.

— Так это золото и весь груз не наша собственность? — остолбенел я.

— Нам нужны деньги, а не этот бесполезный на Тортуге металл. Пусть его, как хотят, делят большие люди в Порт-Ройяле или даже в Европе. Мы же с мадам Лорой Витоль будем расплачиваться пиастрами, дублонами либо реалами за услуги жгучих красавиц и ядрёный ром, — со смехом ввёл меня в курс дела весёлый Панталон.

— Золота и серебра много, — взял я на себя смелость счетовода, ибо кое-что уяснил из разговора капитанов, — на всех хватит с избытком.

— Значит, погуляем на славу! — опять порадовался Честер Паркер.

— Да, — не преминул согласиться я и тут же добавил себе значения в глазах товарищей, — скорее бы в чьё-нибудь лоно под перезвон бокалов, а то мне до смерти надоело переводить эти тайные беседы о политике и военном положении в разных странах Старого и Нового света.

Мы весело посмеялись и принялись за общую работу по перетаскиванию важного груза из трюмов галеона в хранилища родного фрегата. Команда справилась с делом играючи, зная, что трудится не зря, хотя основную работу безропотно выполнили пленные испанцы.

Когда последние слитки были аккуратно уложены в трюмы «Ганимеда», капитан Морган не стал пускать испанского «купца» на дно вместе с командой, а отпустил на волю ветра и волн.

— На одной мачте и остатках парусов, «Ури де Лима» при спокойной погоде вполне дойдёт до американского берега, — рассудил Понт Чугунное Ядро. — Не скоро, но доползёт, если только я не всадил в него ядро пониже ватерлинии.

— Вот и закончилась бесславная судьба галеона, — с пониманием подытожил я.

— Не спеши, Инквизитор, с выводом, — остановил мои измышления Паркер. — Мы «Принца Кастилии» два раза потрошили, а он и сейчас, как живой. «Ури де Лима» недели две проваляется на берегу, просмолится с боков, нарастит мачты и пойдёт в новые походы за золотом. И чем скорее он уберётся с глаз, тем быстрее мы его встретим где-нибудь в море.

Мы тоже не стали терять время зря, а наскоро подлатав паруса и нарастив мачты, неспешным ходом двинулись прямиком в обетованный пиратский рай к острову Тортуга. Мы, строго говоря, как истинные пираты бойцовского склада, просто отдыхали, вспоминая палубные бои и подсчитывая потери. Тогда как ремонтом такелажа, рангоута и парусов занимался плотницкий отряд под командой сурового немца Карла Мерцеля, который без стеснения гонял нас с Честером по палубе от бака до кормы, словно драных береговых котов, и мешал беседе.

— Бездельники, — орал он над нашими головами, потрясая рубанком, — ядро вам в глотку, не путайтесь под ногами. Нашли время чесать языками, когда у меня в команде не хватает рук!

— У каждого своё место в строю! — отвечал Паркер, и мы перебирались с левого борта на правый.

А что тут такого непонятного? В бою каждый готов подставить плечо другу, а удел плотника — ремонт корабля и его парусных надстроек. У каждого свои обязанности согласно назначению. Тем более, что у нас с Панталоном шли доверительные разговоры за жизнь и процветание после дележа добычи.

— Тортуга, — внушал мне друг, — это царство свободных ото всего людей, вывернувшихся после боя из лап смерти живыми, но с полными карманами золота, которое немедля надо спустить на вино и женщин!

— А если копить на чёрный день?

— Дик, в этот самый чёрный день тебя и могут убить. Так зачем откладывать для других своё честно заработанное?

— Да, никакого смысла нет, — соглашался я, подумав головой, — нет смысла ни в накопительстве, ни в самой жизни ради только этого.

— Вот доберёмся до Тортуги и девок из «Счастливого избавления» мадам Витоль, тогда и сам поймёшь, для чего живёт настоящий человек, а тем более — вольный пират.

Мне очень хотелось поскорее попасть в эти райские кущи для джентльменов удачи, но потрёпанный «Ганимед» не спешил в гавань, поэтому я довольствовался рассказами Честера о привольной жизни на главном острове пиратов.