Потрошители морей

На том и закончилась наша холостяцкая вольная жизнь, так как на другой день припожаловала к нам в гости добрая чёртова дюжина девиц на выданье. Все как одна красавицы неписанные, кухлянки расшиты гусиными шейками и морской ракушкой, мордочки снегом натёртые до чистой кожи и ясности в наколках, волосы по плечам как смоль, и пара-тройка уже с ребятишками в своих заплечных мешках, как на всё готовые вдовицы с приданым. И все невесты, как одна, в радости пребывают, то зубки показывают, то чёрные очи щёлками пускают и на полог косятся. И наши глаза разбегаются, не знаешь, кого вобрать, с кем судьбу повязать, тем более, что все красавицы на одно лицо, как, наверное, и мы для них. Стоим вкруг жирников, молодайки теряются в выборе, и мы со всех ног не кидаемся. Не лёгкое это дело, среди одинаковых меховых кубышек свою пару найти и не прошибить в выборе, так чтоб не хомутом на шею, а ухватистой сыромятной петлёй на моржовый клык.

Чаи распивать, либо какие другие посиделки устраивать не стали. Что время тратить, раз в отказ пойти никто и ни с какой стороны не думал? Тут скорее бы за дело да в семейный омут с головой! Старая Инира девок вкруг жирника строем определила и представила поимённо. Молодки загляденье, как с одного поля ягоды! Скуластенькие, с лица посвежее мужиков, и крепенькие, словно наливное райское яблочко. Раньше-то вблизи рассмотреть этакий трофей не приходилось, а тут хоть и в северных шубейках, но сразу видно, что товар молью не битый и без залежалости. Но не успел я к купеческому ранжиру привыкнуть, как многоопытные товарищи свой выбор сделали, выхватив своих сударушек за руки из женского ряда, а Зырян успел-таки два раза поменять своих избранниц. Сильно переборчивым солдат оказался. Вот что значит строгая окопная закалка!

Один я растерялся, стою как пень при большой дороге, мешаю общему продвижению к семейному счастью. Выручила сваха.

— Нулик, — говорит Инира уже без толмача и указывает на крайнюю кухлянку.

Посмотрел я тут острым глазом на иноверку и не разглядел ничего особого. Она же вдруг так вылупилась изо всех своих прищуренных сил, что у меня мороз по коже. Может от холода, так как мы в одних летних кожушках красовались, а может и от первобытной любви. И только я руку протянул знакомиться, а невеста уже рядом и что-то лопочет без устали радостным до визга голосом. Видать, совсем молодая, если себя от привалившего счастья в руках содержать не может. Я тогда и подумать не мог, что в таком холодном климате у баб язык без костей бывает. Вот так мы и переженились, потому как свадебный обряд на этом и закончился. Больше всего мне понравилось имя будущей жены, то есть словно кругленький бублик с дыркой. Я так и стал её сразу называть — мой Нулик, за что впоследствии, когда мы совместному языку обучились, она называла меня — моя Афоня. И повели нас молодые жёны по разным углам в свои снеговые дома знакомить с роднёй и семейным уставом домостроя.

Встретили меня хорошо, без ругани и рукоприкладства к чужеземцу. Мама Атуят за чай со строганиной усадила, папа Кайутак на нарах остался раскорякой сидеть. По ихнему обычаю голый, но с важным видом. Детишки тоже в чём мать родила, но без отцовского гонора и мало-мальского страха пред белым человеком. За чаем старшая мать определила место нашего с Нуликом проживания во втором пологе вместе с семейством сестры Тыкывак. Сама же тёща угнездилась в первом пологе возле входа вместе с ребятнёй и второй женой главы семейства.

Первая брачная ночь прошла под общим одеялом из шкур бок о бок с семейством сестрички Нулика. Раздевались до полной победы телес над шкурьём, как тут и положено для голого сна. Свояк без стеснения меховые портки скинул, я с опаской и под одеялом, а женщины растелешились просто отвернувшись от жирника и потупившись долу. Ребятня, как была весь вечер голой, так голой и полегла в общем с нами пологе. Под шкуры семейство залезало с головой, чтоб чёрные головешки не застудить ненароком на воле. Скоро так согрелись, что ужарели, а я так и вовсе припотел и вьюном с непрвычки крутился возле своего гладкого Нулика. Однако, жёнушку всё время под рукой в прицеле держал, чтоб с курса не сбиться. Держать-то держал, а приступить к делу стеснялся. Оторопь брала от близкого соседства с роднёй, вплоть до случайного кровосмешения по недогляду полового признака.