Поцелованная богом (СИ)

Мама промолчала и горестно вздохнула. В ней жила неискоренимая уверенность в том, что последние три года я летаю в командировки исключительно в поисках своей смерти.

— Лизонька, — начала она.

— Мамуля, пожалуйста, — попросила ее. — Завтра сложный день, давай поговорим о чем-нибудь хорошем.

— Откажись, — в голосе мамы, как всегда, звучала решимость добиться своего.

— Мама.

— Лиза, жизнь не закончилась.

— Мама, пожалуйста!

Она отступила, как обычно, чтобы завтра или послезавтра начать этот разговор заново. И я никак не могла ей объяснить, что лечу не для того, чтобы умереть, а для того, чтобы другие могли жить.

Когда-то, очень давно, дед вбил в меня самое важное правило: выжить любой ценой.

Эти слова я повторяла каждый день. Я твердила их про себя, когда работала. Выжить любой ценой. Эти слова были ниточкой, которая держала меня. Ниточкой, к которой я привязывала жизни своих пациентов. Выжить любой ценой, твердила вместо молитвы. По капле, по звуку вливая это правило в тех, кого оперировала. Я старалась заразить их этой фразой, сделать ее якорем для тех, кто лежал передо мной на операционном столе. И мне это удавалось. Почти всегда. А если я могла спасать жизни, то как мне отказаться от этих командировок? Как не лететь туда, где меня ждут?

4

В тот раз мы с Вовкой ни о чем не договорились. Вовка, отказавшись со мной разговаривать (мол, такие вещи не обсуждаются на хмельную голову), ушел на третий этаж в гостевую спальню. Я, постаравшись придать гостиной приличный вид, тоже отправился спать. А когда проснулся, оказалось, что друг уже уехал.

Выждал пару дней, давая ему возможность привыкнуть к мысли, что меня заинтересовала рыжая, а потом опять позвонил.

— Как мне ее найти? — не стал ходить вокруг да около.

— Зачем тебе? — он тоже не был настроен миндальничать.

— Зацепила, — прямо ответил.

— Она не похожа на твоих прежних женщин.

— Поэтому и зацепила.

Вовка помолчал немного, а потом решился:

— В следующую субботу приезжай ко мне на дачу.

— На дачу?

— Напоминаю, у меня день рождения послезавтра, — хмыкнул друг. — В субботу будем праздновать.

— Она приедет?

— Возможно. Я всегда ее приглашаю, но она редко приходит. В прошлом году ее не было.

— Поэтому мы и не встретились, — заметил я.

— Да, — согласился Вовка. — Ваши визиты ко мне как-то не совпадали.

— Я буду.

— Жду.

В субботу по дороге на Вовкину дачу попал в пробку и опоздал. Приехал ближе к обеду. У Вовки была классическая старая дача с невысоким забором и калиткой, запирающейся на щеколду. Вошел в калитку, оставив машину у забора, и пошел в сад, ориентируясь на доносящиеся голоса. Рыжая макушка была видна издали. Сегодня она была другой. Никаких каблуков и обтягивающих юбок. Светлые джинсы, черный свитер и кроссовки. Но даже в такой, прямо скажем, незамысловатой одежде, рыжая была чудо, как хороша.

— А почему вы не пьете, Елизавета? — приставал к ней Вовкин сослуживец.

— Не хочу, — услышал ее блюзовый голос.

— А говорят, врачи много пьют.

— Врут, — влез я в разговор, привлекая всеобщее внимание.

— О, кто приехал!

— А где новорожденный? — спросил, глядя на рыжую.

Она меня узнала. Не испугалась, не удивилась, только чуть сощурила глаза.

— Здесь я, — раздалось из беседки.

Вовка вышел, держа в руках шампуры с дымящимся, сочным мясом.

— Привет! — подошел к нему.

Вовка передал шашлык кому-то рядом, и мы обнялись. Спиной чувствовал взгляд рыжей. Почему-то был уверен, что это она смотрит мне в спину.

— Молодец, что приехал, — как будто я мог не приехать. — Надеюсь, здесь тебя ни с кем знакомить не надо.

Я обвел взглядом Вовкину компанию — знал почти всех, кроме рыжий и еще пары ребят.

— Для тех, кто не знает, — представил меня друг, — Егор Рокотов. Прошу любить и жаловать.

Глянул на рыжую, она ухмыльнулась и пошла в сторону дома.

— Лиза, — позвал Вовка, — ты куда?

— В машине очки забыла, — ответила, не оглядываясь.

Я перездоровался за всеми гостями, выпил штрафную и сел за стол. Рыжая вернулась, нацепив на лицо солнцезащитные очки. Очень хороший ход, если не хочешь, чтобы собеседник видел выражение твоих глаз. Видимо, Вяземская не хотела, чтобы я видел ее настоящие чувства. Неужели зацепил?

— Прошу, — предложил ей место рядом с собой.

Честно говоря, думал, что откажется. Но она вежливо кивнула и села.

— Шашлык? — продолжил ухаживать за рыжей.

— С удовольствием.

Рядом тут же нарисовался Вовка с полной тарелкой мяса.

— Лиза, — вклинился он в наш разговор, — попробуй. Очень хороший шашлык получился.

И стал накладывать ей мясо в тарелку.

— Остановить, — засмеялась рыжая, — я столько не съем.

— Тебе надо больше кушать, — голосом заботливой мамаши выдал мой товарищ.

Я с интересом наблюдал за ними. Невооруженным глазом было видно, что Вовка по уши влюблен в рыжую. Вон как его разбирает. Обвел взглядом остальных гостей. Да, прав был друг — моя новая знакомая явно пришлась по душе всем присутствующий здесь мужикам. Ребята за столом наперебой ухаживали за рыжей, хохмили и всячески пытались обратить на себя ее внимание. Вернулся глазами к Елизавете. Интересно было, как она на это реагирует.