Поцелованный богом

– Но запомни: коль умом тронешься, я ее, суку, сам порву на куски. Вместе с выводком прикончу, жилы вырву, так и знай.

– Не тронусь, – пообещал Васька.

И все же Петро удовлетворен не был, а впоследствии, наблюдая за братом, лишь убедился: это другой Васятка. Все осталось при нем, а другой, будто не он вовсе – недоступный и непонятный. Он закрылся даже от Петра, больше молчал, мало пил, с бабами меньше водился. Книжки начал читать! Нет, если б он Маркса читал да Ленина – кто ж против? Но он же читал черт знает что! Ходил чай пить к ученому соседу, засиживался у него до полночи, тот давал ему на свое усмотрение книжки. Ну какие он мог дать книжки? Буржуазные. Зачем коммунисту, занимающему ответственный пост, читать сочинения какого-то графа Толстого? Что он там полезного почерпнет? Перемены в брате Петро приписывал только белогвардейской ведьме. Но Васька остался при уме, что и спасло ее. С другой стороны, умный разве ж будет таким? Не зная, что предпринять, дабы вернуть брата в нормальное русло, Петро растерялся, но помалкивал.

12. Наши дни. Инвалид.

– Точно он, – повторил Сергей довольным тоном. – Неси покупки в машину, понаблюдаем за ним.

Инвалидная коляска с молодым человеком стояла на самом видном месте. Летняя камуфляжная форма на калеке красноречиво говорила о том, что он пострадал в горячей точке, но это еще ничего не значило, потому что подобная одежда продается на вещевых рынках, носят ее все кому не лень. Под одеждой угадывались крепкие мышцы, что совсем не вязалось со словом «инвалид». Навскидку ему было лет тридцать, возможно, чуть больше, производил он приятное впечатление – аккуратиста, а не ханыги, был выбрит, подстрижен, наглажен. И лицо не жалкого попрошайки, униженно протягивающего руку, но умное, с открытым взглядом серых глаз. На его коленях лежала кепка, туда прохожие изредка кидали деньги. Еще одна деталь, бросившаяся в глаза: инвалид не благодарил за подаяние, принимал его с достоинством. За час наблюдения за ним, который потратили Ренат с Сергеем, чтобы проверить обстановку, нищего никто не прогонял, что было нетипично.

– Значит, у него есть договоренность с ментами, – сделал вывод Ренат. Небось кидает им на лапу каждый день по полтиннику, эти господа ничем не брезгуют.

– Подойдем? – предложил Сергей, все еще выискивая акул, на которых, по их предположению, работает инвалид.

– Серега, – придержал его Ренат, – обрати внимание: у него нет одной ноги.

– Ну и что? – тот не понял, что подразумевает друг.

– Майя говорила, что Спасский встретил инвалида без обеих ног.

– Точно?

– Я хорошо помню. Где же твое внимание, кэп? – фыркнул Ренат. – А еще работаешь в силовой системе.

– Может, Майка немного напутала? – пожал Сергей плечами. – Давай не будем гадать, а подойдем.

Кинули в шапку полтинник, но, поскольку они не отошли, инвалид поднял на них вопросительный вгляд, однако ничего не сказал.

– Ты Алексей? – спросил Ренат. Он своей рукой положил полтинник, поэтому, рассчитывал на ответную благодарность.

– Нет, – ответил парень.

– Здесь раньше сидел Алексей, – вступил в диалог Сергей. – Он служил в одно время со мной.

– Не знаю его, – сказал инвалид, разворачивая коляску. – Я здесь всегда сидел.

И покатил по улице, оставив с носом двух любопытных. Сергей быстро сообразил:

– Он знает его. Идем за ним.

Инвалид оглядывался и крутил колеса, довольно ловко управляясь, за ним пришлось бежать. Он свернул под свод арки, туда же кинулись и Ренат с Сергеем. Это оказался задний двор с одной-единственной железной дверью в глухой стене, огороженный с четырех сторон, с площадкой, на которой могло поместится несколько автомобилей. У стен высилась гора пустой тары из-под бутылок, стояли два мусорных бака и «жигуль». У двери инвалид развернулся и пронзительно свистнул. Она открылась, вышли три человека с бицепсами, крепкие, коренастые и жующие. Паренек в красной футболке, стоявший посредине, быстро оценил ситуацию и, выйдя вперед на пару шагов, спросил чужаков спокойно, но с вызовом: