Поцелованный морем [СИ]

Бен чувствует себя немного зачарованным, наблюдая издалека за тем, как мило и в то же время наивно она уже второй раз проворачивает этот трюк.

И он понимает, что она совершенно точно ни с кем из них не знакома. Как бездомная кошка, которая побирается по улице.

Она продолжает идти и есть на ходу, бесстрашно ступая по любой грязи, которую можно встретить на здешних улицах: ее не смущают ни бычки от сигарет, ни сомнительного происхождения мокрые пятна.

Она идет на пляж.

3

Бен наблюдает за ней с тревогой — уж не собирается ли она сейчас купаться?

Но девушка безмятежно продолжает свой путь прямехонько к пляжу. Поэтому то, что он ускоряет шаг в попытке сократить расстояние между ними, вызвано уже не праздным любопытством, а легким беспокойством. По ведь предупреждал, что в воде нужно быть осторожным даже днем, а уж ночью…

Они оказываются на проходе к пляжу, и когда их минуют те редкие отдыхающие, что еще здесь прогуливаются, и больше никого вокруг нет, он решается:

— Эй! Ты же не полезешь в воду?

Девушка резко оборачивается и с расстояния долго вглядывается в него. Вокруг темно — наверное, он ее пугает.

— Кто здесь?

И он не придумывает ничего лучше:

— Это Бен.

Девушка сначала молчит, но потом раздается смешок.

— Хорошо, Бен. Пойдешь со мной?

— Куда? — спрашивает он, оторопев.

— На пляж, конечно же. Проследишь, чтобы я в воду не полезла, — и вроде бы есть в этом легкая насмешка, но все же сказанное звучит на удивление искренне.

Ах, ну раз так…

— Хорошо, — соглашается он осторожно.

Бен догоняет ее, и они продолжают идти рядом друг с другом. В этом нет ничего необычного, но он все равно начинает волноваться.

Что бы такого спросить?

— Я тебя сегодня видел, — начинает он невпопад. — Днем, в столовой.

— В какой именно? — беззаботно уточняет она.

— А сколько ты обошла?

— Все, — звучит довольный ответ. — Ты знаешь, что можно куриное мясо в бекон заворачивать и запекать?

— Что? — не понимает он.

— Это называется рулеты.

— А, ну да, наверное…

— Очень вкусные. Тебе бы такое понравилось?

— Не знаю, — признается он. — Вряд ли. Я не люблю бекон.

Они добираются до пляжа. На подходе, в самой узкой части тропинки между песчаными наносами, ветер дул так сильно, что немного песка умудрилось попасть ему в глаза и в рот.

— Ух! Смотри!

Они останавливаются перед длинным пологим спуском по сыпучему песку к линии пляжа, и она указывает вперед и вниз, где даже в свете неполной луны, скрывающейся то и дело за набегающими облаками, можно увидеть яростно разбивающуюся у прибоя и широко разливающуюся по берегу волну.

Ветер неистово треплет их волосы и шумит в ушах. Теперь, чтобы слышать друг друга, они почти кричат.

— Пошли вдоль! — предлагает он, указывая на деревянную дорожку, наколоченную вдоль наносов, параллельно линии пляжа. Ему не хочется приближаться к воде, даже чтобы помочить ноги. Лучше уж так, не снимая ботинок.

И они идут: она впереди, он за ней, стараясь не отставать, но и не дышать в затылок. Общаться так невозможно, но она словно и не собирается с ним заговаривать. Просто гуляет сама по себе. А он — ее безмолвный преследователь.

Они уходят достаточно далеко от центрального пляжа, когда Бен различает вдалеке огонь и слышит спорящую с ветром громкую музыку.

Молодые люди: парни и девушки, — некоторые, кажется, моложе его лет на десять, — смеются, стоя и даже танцуя вокруг огня.

— Эй, иди к нам! — зовет один из них его спутницу, первую попавшую в отсвет костра.

Впрочем, и его появление совершенно не заботит компанию. Их тут человек двадцать пять — есть, где затеряться.

Девушка с удовольствием берет в руку предложенное ей пиво, и он тоже послушно принимает свою бутылку.

Их никто ни о чем не спрашивает, будто это в порядке вещей, и они просто окунаются в чужое тепло и веселье.

Рей нравится пиво — она пьет короткими, но частыми глотками, с радостью впитывая в себя любой смех, раздающийся поблизости, любую улыбку, несдержанный пьяный вскрик или откровенный танец, затеянный самыми нетрезвыми.

Бен, будто ее угрюмое отражение, как обратная сторона луны — темная и безрадостная, молча тянет свое пиво, пряча все эмоции, не воодушевляясь ничем из увиденного.

Его заботит только то, как девушка начинает льнуть к его плечу по мере того, как испаряется пиво из ее бутылки.

Сначала она просто склоняет голову, будто хочет взглянуть на все под другим углом. Потом упирается виском ему в плечо. Затем он чувствует, как она переносит на него вес своего тела, взявшись для равновесия за предплечье. И в конце концов одной рукой она обхватывает его за талию и прижимается крепче, отчасти повиснув на нем.

Его рука тут же обнимает ее за плечи — это кажется таким привычным, будто он сотню раз проделывал такое именно с ней.

На них никто не обращает внимания. Никто не видит, как он старается не шевельнуться лишний раз — ведь тогда она может решить, что ему неудобно, и отстраниться. Никто не обращает внимания на его частое дыхание. И уж совершенно точно никто не слышит, как громко стучит в груди сердце, будто собирается сейчас вовсе оставить его.