Поцеловать первого встречного (СИ)

— Делай что-нибудь, — поворот и она уже практически прижимается ко мне спиной, от чего по телу пускается мощный электрический заряд. О, я бы сделал. Охотно, только здесь свидетели… А, она, наверное, про другое.

— Что? — соображалка плохо пашет от закипающей в венах крови и щекочущего ноздри шлейфа женских духов.

— Точно не стой истуканом, выглядишь глупо, — она словно издевается, перекидывая распущенные волосы на одно плечо и открывая часть шеи. Я буквально вижу пульсирующую жилку и в данный момент могу и хочу сделать только одно…

Моя ладонь ложится на оголённый живот, притягивая её вплотную к себе. Софа не отстраняется, хоть каждая мышца напряглась. И перестаёт шевелиться вовсе, задерживая дыхание, пока кончик моего носа медленно очерчивает контур её щеки, замирая возле мочки уха.

— Так лучше? — мой тихий шёпот вызывает мурашки на бледной коже, которую за столько дней лишь слегка тронула краснота. Ни намёка на загар.

— Я имела в виду… — извернувшись так, что наши лица оказываются на прямой дистанции, уточняет Каминских. — Двигаться… под музыку… — говорит сбито из-за участившегося дыхания. Словно моё чем-то лучше.

Какие нахрен танцы? Мы оба уже по них забыли. Она смотрит только на мои губы, я не могу оторваться от её. Они такие соблазнительно приоткрытые, чуть влажные…

— Нам это точно нужно? — горячие… а ещё мягкие и податливые — я не забыл.

— Не нужно?

— А что нужно?

Моя ладонь с каждым словом медленно поднимается выше, почти добравшись до тяжело вздымающейся груди. Сердечко-то как бьётся, того и гляди вырвется наружу и сбежит…

— Остаться вдвоём.

— Когда?

Безбожно тупой диалог ни о чём — лишь жалкая попытка оттянуть неизбежный поцелуй, который уже благим матом орёт, требуя немедленного исполнения. От подскочившего уровня эндорфинов гормоны натянуты как струна. Щас просто лопнут, разнеся и сарай, и хату, и всю дискотеку.

— Сегодня. Сейчас.

Иначе я за себя не ручаюсь.

— А если откажусь?

Не откажется. Это очевидно для обоих.

— Я тебя всё равно поцелую.

[1] Оффтоп — сетевое сообщение, выходящее за рамки заранее установленной темы общения.

[2] Триггерить: злить, цеплять, припекать, доставать (молодёжный сленг)

Глава одиннадцатая. Мак и скрипка

Целоваться начинаем в лифте. Как до него дотерпели — не особо понятно. Как до него дошли — смутно помню. Вот есть момент, когда я молча увлекаю её за собой, и вот момент, где мы в гробовой тишине заходим в кабинку. Закрываются двери и…

Целуемся с жадностью, выжигающей кислород в тесном помещении. Натурально, зеркальная стенка запотевает. Софа снова другая, какой-то хамелеон. Нет ни пассивности, ни сдержанности, ни "отмороженности". Чистая страсть без примесей. Я не успеваю за скачками её метаморфоз, но, если выбирать, оставьте вот эту, последнюю.

Целуемся и целуемся, приклеенные друг к другу клеем моментом. Не прекращаем и когда вываливаемся на этаже, вслепую добираясь до номера. Молнии на джинсах расстёгиваются прямо по дороге, забив на условности и правила приличия.

Пока нашариваю в кармане ключ-карту, с меня стягивают футболку, первой залетающую точечным броском скомканного кулька в комнату. Следом и сами вламываемся внутрь, в темноте сбивая углы.

Страсть на грани фола рубит на корню звук смывающегося унитаза и появившийся из туалета Нечаев. Бл… Когда он пришёл? Не мог где-то затеряться?

— Оу, — он и сам приофигел, когда свет выхватил нас из полумрака. — Сорян… — несколько секунд, запоздало спохватываясь. — Я могу спрятаться обратно. Или давайте лучше свалю? Ща, ан момент. Считайте, меня здесь нет, — Тим уже резво скачет по комнате, собирая разбросанные где попало кроссы, но момент упущен.

— Не надо. Лучше я пойду, — подтирая размазавшуюся помаду, Софа пятится к выходу, пряча глаза. По ходу, она в ахере. От себя. — Спокойной ночи, — из номера вылетают как пробка из бутылки.

Зашибись.

— По-братски, извини, — Тимоха пристыжено застывает с обувью в руках. — Честно не хотел кайф ломать.

— Да чего уж теперь, — только и отмахиваюсь. Другого не остаётся.

— Я ведь не знал…

— Забей, — подбираю с пола футболку и плюхаюсь на кровать. Надо… остыть.

— Эээ… — Нечаев маячит на горизонте, переваривая свежие новости. — Так я не понял… У вас там что, того — этого? — для наглядности трут палец о палец, правда понятней от такой жестикуляции шибко не становится.

— Чего: того — этого?

— Ну, типа, мутки?

— Понятия не имею. Сам не вдупляю.

— Если ты не вдупляешь, мы и подавно. От ваших эмоциональных качелей даже нас штормит.

— Кто бы говорил. Сам-то давно сидишь на скамейке запасных?

— Э, не. У меня другое, не сравнивай.

— И в чём различие?

— В том, что передо мной выстроили кирпичную стену и не пускают даже в щёлку подсмотреть.

— Тогда стоит ли дальше трепыхаться? Если игра не стоит свеч?

— Не знаю, — пожимает тот плечами, задумчиво падая на соседнюю койку. — Но как перестать, если меня к ней тянет?