Поцелуй аиста

Они смотрели как голодные псы. Они еще не стали окончательными врачами, поэтому проявляли, так сказать, не только научный, но и человеческий, физиологический интерес. Кому-то было любопытно, кому то смешно, кому-то жалко. Девочки, мальчики… Боже ж ты мой, как стыдно… Как стыдно-то, мама дорогая, просто кипятком в лицо…

Я стянула исподнее, спрятала в карман халата. Постелила пеленку… Помедленнее, только бы не лезть туда и не раздирать перед ними, полудетьми-полувзрослыми, полупрофессионалами-полулюбителями, свою изнанку, вдруг что-то отменится?

— «Евгения Ким, тридцать лет, — зачитала седая красавица. — Первая беременность, первые роды. Тазовое предлежание. Маловодие». Кто хочет посмотреть тазовое предлежание?

Поднялись несколько рук. Они хотели, но я — нет!!!

— А если я…

— Ложитесь, пожалуйста.

У меня, вероятно, были какие-то права. И даже какой-то скандалистский потенциал. Но… не обреченность, нет… какое-то понимание правил этой игры… вот… Они учатся работать с беременным телом, они учатся ему помогать… Ну, не потренируются они на мне сегодня — а вдруг они убьют какого-нибудь малыша завтра?

Да, они еще посматривали на меня как на сконфуженного человека, но что они обо мне знают? Ничего. Посмотрят и забудут. Я — тело. Сейчас я — тело для вызревания моего ребенка. Здесь и сейчас я могу побыть телом, пожертвовать своей… эээ… женской гордостью…

— Ложитесь!!

Да, мой разум плакал в этот момент. Но я взобралась, и улеглась, и пристроила ноги на рогатины кресла. И первой в меня погрузилась эта женщина с седыми глазами. И очень больно, очень жестко, совсем не так, как это делали в женских консультациях, меня распотрошила.

— Ого… Там уже здоровое дите… Так… Ягодицы… Иванова! Иди сюда! Смотри.

Она поманила кого-то… Я не видела, кого… Отключила сенсоры. Просто смотрела в потолок, а они все дружно смотрели ягодицы моего малыша во мне, толпились, трогали пальцем и всей рукой…

Надо думать о чем-то приятном. Они же не просто так издеваются надо мной. Это не насилие, не глум, не пытка. Они это делают ради малыша. Они посмотрят в меня в сорок глаз, а значит, у меня будто в сорок раз больше шансов на хэппи-энд — они же врачи. Там, где один пропустит какой-то косяк, проблему, другие увидят… Я — просто тело, не личность. Я не человек, я — польза, я — питательная среда, а они уточняют, достаточен ли кормовой слой…

Не помню, сколько это длилось. Седая красавица сказала.

— Вставайте!

И протянула мне жилистую, крепкую руку.

После этого осмотра я еще минут двадцать просто лежала в палате и просто дышала, никаких мыслей не было. Любые мысли были неприятны, и я их убивала сходу. Ничего не произошло. А если и произошло, то я просто не буду об этом думать. Просто не буду об этом думать…

— Что случилось? — не выдержала Таня. — Женя? Вы нормально?

— Да. Просто осмотр был… массовый… Сейчас живот болит…

Малыш во мне, мой маленький герой, возмущался. Понятно, что его просто задергали, обидели, вот он там и ревел беззвучно. Мы оба сейчас так ревели. Но он еще равномерно бил пяточкой: все будет хорошо, все будет хорошо.

Таня приподнялась на локте.

— Сходить за медсестрой?

— Нет, что вы. Не надо. Все пройдет. Полежу чуть-чуть…

— А я вот подумала, что надо нашу елку украсить. Должно быть красиво, правильно? Человек сам решает, в чем и как ему жить. Вот мне бы хотелось, чтобы вокруг всегда было красиво. А самое главное, это не так уж и сложно. Особенно когда просто можешь ходить ногами. И я уже договорилась с моими ребятами-ботаниками… Они принесут игрушки…

— Отлично. Очень хорошо…

Что такое — красота?

Да ничего.

Ввалилась очень злая Александра, швырнула на кровать наушники.

— Офигели совсем! Они решили на постоянной основе нам жизнь портить? Ведут к нам очередную!

Шестикрылая Фимочка, сияя улыбкой, привела к нам новенькую. На той самой приставной кровати, ночью покинутой Катей, уже и свежее белье имелось.

Новенькая вошла и не поздоровалась. Но мы все равно смотрели на нее и не могли оторваться, и совсем от другого возмущения.

Она была очень красивая.

Высокая, с копной медовых, искристых волос, вся такая конфетная, кукольная, невероятная. Да, у нее были темные круги под глазами и толстенький животик, но, Боже ты мой, какие при этом у нее были ноги!

Александра немедленно спрятала под кровать свои.

— Вот она, наша самая лучшая палата! — весело сообщила Фимочка. — Ну, давай, красавица. Устраивайся.

Красавица не отреагировала, в отличие от нас, на «красавицу». Потому что, в отличие от нас, она реально была красавицей. Она с откровенным ужасом огляделась, швырнула на кровать какие-то карамельные сумочки и вышла в коридор, набивая в розовом телефоне номер.

— Пипец, — резюмировала Александра. — Не хватало нам такой кобылищи…

— Старенькие девочки! Обедать!

Пока мы обедали, новенькая успела заселиться. На почве определенной антипатии к ней мы даже сошлись с Александрой. Она оказалась классной девчонкой, очень человечной, доброй…

— Да достали меня мужики! Достали! Как так можно? Они же в любом возрасте, в любом статусе душу продадут за свежую сиську!

— Ну-у-у…