Поцелуй бабочки, или ты не мое желание

Интересно, почему на втором этаже всего три двери? Он ведь такой большой, по крайней мере, мне так показалось с улицы. Комната встретила меня своими огромными квадратными метрами. Ну, серьезно, по-другому это и не назовешь. Словно целая однокомнатная квартира в одной комнате. Стены были выкрашены в светлый оттенок, мебель тоже была в светлых тонах. Все было разделенно на зоны, но ничем не огорожено. Небольшая зона с диванчиком и напротив него на стене висел большой телевизор. Зона для сна с большой кроватью и немного подальше стоит письменный стол и стул. Шкаф во всю стену и изюминка этой комнаты стала боксерская груша. Серьезно? Интересно, чья это была идея повесить ее сюда? Хотя мне должно быть все равно, надолго я не планирую здесь оставаться. Как только найду себе квартиру, сразу съеду!

- Тебе нравится? - спросила мама. И я оторвала взгляд от созерцания боксерской груши, об которую так и хотелось почесать кулаки, представляя на ее месте одну нахальную рожу.

- Миленько, - выдавила из себя, старательно растягивая губы в улыбке. Не хотелось расстраивать маму и говорить ей, что мне все равно и надолго я здесь не задержусь.

- Это хорошо, - заметно расслабилась мама и присела на край кровати. - Я сама все выбирала.

- Мам, - присела я рядом и все же обняла, прильнув к ее боку. Хотела сказать, что не стоило так заморачиваться, но не стала. Мама выглядела счастливой, а мне не хотелось ее расстраивать. Это только мои проблемы, что мы с Красновым, словно кошка с собакой.

Было непривычно вот так обниматься с мамой, мы давно этого не делали. Но сейчас мне казалось, что эти объятья нужны не только ей, но и мне. Она обняла меня в ответ, на душе стало разрастаться тепло и спокойствие. Так было всегда, когда она меня обнимала в детстве, будто забирала все тревоги себе. Мысли все разбежались в голове, когда я положила голову на мамины коленки и улеглась поудобнее, жмурясь от удовольствия, потому что мама начала перебирать мои волосы.

Мы просидели так очень долго, болтая обо всем на свете. Это был наш самый долгий разговор за последние несколько лет. А потом грузчики под чутким контролем моей мамы перетащили коробки с моими вещами ко мне в комнату. Все они были подписаны большими буквами моим именем, так что они уж точно ничего не перепутали. Надеюсь, парни ничего не разбили, а иначе я откручу им головы. Я решила ничего не разбирать, лишь аккуратно составила коробки около свободной стены. Зачем выполнять лишнюю работу, все равно скоро перееду, так что смысла распаковывать свои вещи не вижу.

Я замерла посреди комнаты, рассматривая плоды своих трудов, и тут же была схвачена, и даже моргнуть не успела, как оказалась прижата щекой к шкафу. Рукой мне зажали рот, и навалились на меня всем телом, припечатывая меня к глянцевой поверхности дверцы, не оставляя ни единого миллиметра свободы так, что даже не пошевелиться.

- Какая радостная встреча, да? - прошептал издевательски Егор у меня над ухом, и я замерла, перестала возмущенно мычать и пытаться вывернуться из цепкой хватки. Мне показалось или это был сарказм? Руку ото рта убрали, а вот отпускать меня никто не спешил.

- То-то я смотрю, ты был так рад, что даже дверь перед моим носом захлопнул.

- Это от шока.

- Да я вижу, что ты от него уже отошел и стал распускать руки. Да прекрати ты меня уже лапать!

Возмущению моему не было предела. Его руки по-хозяйски блуждали и поглаживали мое тело. Ненависть внутри росла, прожигая грудь огнем ярости. Но вопреки всем моим внутренним протестам, мурашки предательски разбегались по всему телу, да и бабочки в животе, вражины такие, принялись неистово махать своими крылышками, оставляя незаживающие порезы на и без того израненной душе.

Краснов быстро развернул меня к себе лицом и еще больше вжался в меня, не давая даже малейшего шанса сделать вдох. Удерживал меня крепко за запястья, прижимая мои руки к прохладной поверхности шкафа над головой, больно впиваясь своими пальцами мне в кожу.

Я старательно сдерживалась и прятала все свои эмоции за маской безразличия. Но мне было до чертиков страшно, потому что то, что я видела в его глазах меня жутко пугало своей неопределённостью. То жгучая ярость, что тлела в глубине его завораживающих и притягательных глаз, тут же сменялась радостью и гасла, оставляя после себя лишь пепел и едва тлеющие угли, как напоминание что все может измениться в одну секунду. Затем на смену его радости приходило непонимание и обида, что заставляла мое сердце откликнуться болью в груди в согласии на эти эмоции, ведь оно тоже чувствует это, будто целую вечность, находясь в тисках эмоций, которые затягивают в свою бездну и никак не хотят выпускать.

- Скажи мне только одно, - его лицо лишь на миг искажает гримаса боли, и он тут же возвращает себе ту непроницаемую маску, пряча свои настоящие эмоции за ироничной ухмылкой. - Как давно ты знала?

- Знала что? - шепчу, еле шевеля пересохшими губами и тут же облизываю их. Взгляд Егора жадно следит за моими действиями, будто прикованный к моим губам.

- Что ты станешь моей сестренкой!