Поцелуй Большого Змея

Я вошел в свет и мгновение спустя оказался в небольшой пещере. Пологий спуск вел к выходу, а в нем полыхал яркий желтый свет, напоминавший пламя. Шали сидел на полу и рассматривал выход.

– Что это там горит? – я опустился на гладкий пол возле него и ткнул рукой в сторону пламени.

– Это просто дневной свет, Шуа. Свет середины лета, от которого мы отвыкли. Чтобы не повредить зрению, необходимо просидеть тут не меньше получаса.

И действительно, спустя полчаса пламя заметно потускнело, и я мог смотреть на него, не щурясь. Мне страшно хотелось спросить, куда мы пришли и чем будем сейчас заниматься, но я сдержался. Кифа тоже не произнес ни слова.

– Молчание – ограда мудрости, – вспомнил я наставления учителя Малиха. Наставление пришло само собой, без всяких усилий. Моя голова теперь словно состояла из множества маленьких ящичков, в каждом из которых прятались вызубренные наставления. Стоило чуть приоткрыть один из них, как спрятанные мысли выпархивали наружу.

– Пошли, – Шали решительно поднялся с земли и подошел к выходу из пещеры.

Он представлял собой узкую расщелину, сквозь которую с трудом мог протиснуться взрослый человек. Мы преодолели ее без труда, но, прикоснувшись спиной к камню, я вздрогнул – скала была горячей.

Выбравшись наружу, я невольно прикрыл глаза руками. Прямо у моих ног расстилалась сверкающая поверхность Соленого моря. Сиреневая гладь, блестящая под солнечными лучами. Если бы мы не подготавливались так долго, я бы, наверное, ослеп от невыносимо-яркого сияния.

– Запомни, где вход, – раздался голос Кифы. – И вообще – оглядись.

Не опуская рук, я тихонько раздвинул пальцы и в образовавшуюся щелочку посмотрел на мир вокруг. Свет слепил, но уже не так, как в первое мгновение. Я подождал еще немного и опустил руки.

Мы стояли на берегу длинной бухты. Море на несколько стадий вдавалось в сушу, бурые скалы слева и справа окружали узкий сиреневый язык воды. Стоять тут можно было только на тесной полоске песка перед нашими ногами.

Я оглянулся. Прямо за спиной скалы вздымались на высоту пятидесяти-шестидесяти локтей. Спуск и подъем по этим выступам и осыпям представлял собой весьма непростую задачу.

– Дорога в Йерихо делает большой крюк, – сказал Кифа, – огибая нашу бухту. Увидеть сверху, что происходит внизу, практически невозможно. Да и если увидят, пока до нас сумеют добраться, мы успеем уйти. Обнаружить выход, не зная, где он расположен, вряд ли кто сумеет.

Я повернулся к выходу из пещеры, откуда мы только что выбрались, и не смог его отыскать. Прошло несколько минут, пока мне удалось различить узкую щель, больше напоминавшую тень от скалы.

– А если они пустят по следу собак?

– Собаки лучше человека чувствуют заклятие и не станут даже соваться в коридор. Если же их хозяин все-таки рискнет пробираться в кромешной тьме по узкому лазу, его ожидает неприятный сюрприз в комнате ужаса. После этого сюрприза у него навсегда отпадет охота пускаться в подобного рода приключения.

Мы подошли к кромке воды. Соленое море покорно лежало у наших ног, бездвижное, словно ковер.

– А где же учитель Енох? – спросил я.

– Где-то здесь, – Шали окинул взглядом бухточку. – Если мы его не отыщем, урок не состоится.

– Зачем же он прячется?

– Он не прячется. Он показывает нам искусство хамелеона. Ты будешь его проходить в следующем году.

– Объясни Шуа, что это такое, – вмешался Кифа. – А я пока поищу Еноха.

– Зачем зря время тратить, – буркнул Шали. – Придет срок, все ему объяснят, и лучше моего. Ладно, ладно, – добавил в сторону уходящего Кифы. – Сейчас расскажу. Да тут, собственно, и объяснять нечего. Знаешь, кто побеждает в схватке?

– Тот, кто сильнее, – сказал я.

– Вовсе нет. Побеждает тот, кто не участвует. Кто сумел уклониться. Воин действует силой, а терапевты и книжники – исчезают. Нет человека, нет повода для схватки. Для этого тебя будут учить сливаться с окружающей средой, как хамелеон. Вот – погляди.

Шали отпрыгнул в сторону, повалился посреди кучи камней, свернулся в клубок и полностью спрятался под коричневой накидкой. Несколько мгновений он возился под ней: накидка пошла морщинами, встопорщилась, наподобие лежащих рядом камней. Теперь вместо Шали громоздилась кучка слежавшейся, коричневой земли. Нет, она, конечно, отличалась от настоящей, но, наверное, потому, что все превращения произошли на моих глазах. Если бы я проходил мимо, почти наверняка не обратил бы на этот холмик никакого внимания.

– Понял? – Шали упруго подскочил с земли. – Мне для маскировки требуется накидка, а продвинутый ессей, вроде Еноха, превращается в хамелеона без всяких подручных средств. Ты просто его не видишь, и все тут.

– Как же мы его разглядим?

– Не глазами. Мы должны его почувствовать.

– Почувствовать?

– Этого я объяснить не могу. Ищи сам. Один раз увидишь – и все вопросы исчезнут.

– Хорошо, Шали.